Правда Бориса (СИ)

-Ты, Дмитрий, якобы поедешь в Англию, а ты, Василий, в Вену. Вместе с тобой отправим Федора Захарьина. Ну да, этого плясуна. Он на поводке у князя Шуйского. Федька и сделает то что нам надобно. По дороге выкрадет письмо...или...Там как Бог даст. Не исключено Шуйский на вас своих головорезов нашлет, там уж сами выкручивайтесь, но повторяю, письмо должно оказаться у князя. Да, еще...мальцы твои, Василий, больно шустры стали. Иван от царя не отходит. А намедни так и вовсе учудили - книги Ивана Васильевича, ну те что Софья Палеолог из Византии привезла, в Коломенском перепрятали. По указке Федора, конечно, но уж больно в хитрые игры стали играть, как бы не погорели. Без меня ничего делать нельзя. Ты их уж охолони. Кстати, неплохо, что б и Михаил Шуйскому ненароком проговорился, что вы с Кашкой в Вену да Лондон на днях по делу собираетесь. Для верности.

- Рассказал,- кивнул Василий.

-Хм. О посланиях уже знает государь,- сказал Михаил.- Иван слышал как Борис и Ирина эти письма сочиняли. Что-то странное задумали, а ты пострадаешь.

- Что ж, Борис высоко метит. Не тот это уже мальчонка, которого я знал.

-Люди никогда не меняются,- сказал Михаил.- На них оседает наносное, они меняют взгляды, представления, но суть всегда не остается прежней.

Василий аж рот открыл. Михаил всегда был смышленым, но таких мудрых, не по годам рассуждений от него не ожидал.

-Это верно,- сказал наконец старший Губов.- Какая сидит внутри человека червоточина, такая рано или поздно его и сгрызет. Знаю во что влезаю. У Бориса вроде бы своя правда- Россию Европой сделать, из нищеты ее вытащить, подружиться с соседями, торговать с ними, волю народу дать. И эта правда меня вполне устраивает. А какая правда у Шуйского и его товарищей? То-то. Кстати, хотел спросить- сундуки с римскими книгами вы в церкви Иоанна Предтечи надежно укрыли?

На этот раз удивился Михаил. Хмыкнул.

-Игумен проболтался или кто из чернецов?-спросил он.- Впрочем, это неважно. Борис Федорович об том знает?

-Нет,- соврал Василий.

-Значит, и ему ты не веришь, не сказал. А говоришь правду его одобряешь. Слова -одно, дело-другое. Какая на самом деле в голове у него правда никто не знает. А вот то, что он по чужим головам готов идти к этой своей правде, я вижу. С сундуками за ночь справились. Старый лаз в церковь со стороны реки откопали, он длинный, в него и спрятали либерию. Вроде, надежно.

-Надобно потом перепрятать. Что же касается писем...

-Иван с Федором одно подменили. В нём государь просит у английской королевы не жену, а повивальную бабку. Ирина Федоровна опять зачала.

-Та-ак. Получается...Все письма одинаковыми чернилами написаны?-прощупывал Губов сына- все ли знает, что известно ему от Годунова.

-Нет. То что Елизавете- скрытыми, луковыми, на свет надобно смотреть. А эрцгерцогу- пропадающими. Откроешь, а вскоре там и нет ничего. Его Борис Федорович зачем-то переписал обычными чернилами.

-То что подменили, у царя?

-У меня.

-Давай сюда.

Михаил достал из сапога письмо, протянул отцу. Тот спрятал его под камзол.

-Не переживай за меня, сын, все будет хорошо. Шуйский спросит зачем я приезжал, скажи ему как надобно. Сам знаешь что. И ещё...Государю Федору Ивановичу неплохо бы пока больным сказаться. Помнишь, я тебе рассказывал, как в свое время поступил Иван Васильевич Грозный?

-Помню, батюшка. Царь уже должно быть в постели... помирает. Ха-ха.

И опять искренне удивился Василий Губов. Да, такими умными сыновьями можно только гордиться.

Князь Шуйский, сразу после ухода Василия Губова, нашел Михаила. Спросил, как и ожидали, с чем приезжал отец, уж не надобность ли какая семейная, он всегда готов помочь. Михаил ответил, что надобности никакой нет, а приезжал родич чтоб попрощаться- отправляется де в дальние страны по важному делу. То ли в Англию, то ли в Австрию, а может и в Париж, он точно не помнит. Шуйский потер руки- все складно выходит. Намедни прибегал с вытаращенным глазом Федька Захарьин, сказал, что Борис Годунов предложил ему отправиться вместе с Василием Губовым в Вену и передать важное письмо эрцгерцогу Фердинанду. Что за письмо он не знает, но видно, неблазное, раз не решились передать его через австрийского посла Фабиана Гафрона, что целыми днями пьет пиво в немецкой слободе. Посол от пива и безделья распух так, что в двери местной кирхи уже не пролезает.