Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Однако некоторые промышленники и банкиры по-прежнему презирали Гитлера как вульгарного выскочку. Они все еще не доверяли его «социалистическим» и «революционным» речам и потому предпочитали консервативных политиков. Но Гитлер смог привлечь на свою сторону также многих из тех, кто сомневался в его идеях, раскрыв истинную программу своей партии на лекции для промышленников 27 января 1932 года в Дюссельдорфе. Он начал ее с отрицания того, что НСДАП выступала в защиту прав рабочих и преследовала социалистические цели. Затем он сказал, что твердо верит в неприкосновенность частной собственности. А потом перешел к объяснению одной из своих любимых тем: авторитарного принципа «подчинения вождю» (Führerprinzip), принципа, который он применял в своей партии — и который его последователи применяли как можно шире в своих компаниях. Он собирался сделать тот же самый принцип применимым и к государству. Как управление компанией нельзя доверить рабочим, говорил Гитлер, так и управление государством не должно быть возложено на народные массы, как это полагается при демократии. Зная, что для его слушателей это было как мед для пчел, Гитлер подчеркивал, что демократия в политике совпадает с общественной собственностью на предприятия, другими словами, с коммунизмом, и, наоборот, частная собственность в экономике, то есть капитализм, соответствует авторитарной политической системе. Гитлер пришел к выводу, что демократическая система Веймарской республики должна была быть заменена диктатурой, чтобы надежный, сильный лидер мог сделать то, что должен был сделать — ради блага промышленности, конечно. Единственный сильный человек в Германии, на которого промышленники могли рассчитывать, — это он сам, утверждал оратор. И Гитлер обещал сделать то, чего ожидали сторонники такой диктатуры и чего они не могли ожидать от Веймарской демократии: истребить марксизм и уничтожить Советский Союз, навязать немецким рабочим железную дисциплину и проводить экономическую политику, которая будет направлена на повышение прибылей. Речь Гитлера произвела огромное впечатление и вызвала настоящее цунами финансовых взносов в его партию[29].

Во многом способствовал тому успеху, которого Гитлер добился среди крупных немецких капиталистов, его антисемитизм. Именно с помощью антисемитизма Гитлер и другие нацистские лидеры прояснили природу такого явления, как так называемый «социализм» НСДАП, для промышленников, предпринимателей и банкиров. «Антикапитализм» гитлеровского национал-социализма не был направлен против немецкого «создающего» капитализма («schaffendes»), а только против еврейского «жадного» капитализма. «Социализм» Гитлера был также и «национал-социализмом», т. е. немецким социализмом, который не имел ничего общего с марксизмом и не имел к нему никакого отношения, который выступал против интернационалистического, международного социализма, «пагубной идеологии», придуманной Марксом, евреем. «Революция», к которой направлял Гитлер, означала бы конец как «еврейского капитализма», так и «еврейского марксистского социализма». Такой революции «творческим» капиталистам, к которым относились крупные немецкие промышленники, было нечего бояться.

Антисемитизм Гитлера — который, кстати, он разделял с бесчисленным множеством других немцев, но также и со многими французами, англичанами и другими европейцами и американцами — показал себя особо полезным, даже незаменимым для него. Он сделал возможным для него быть «социалистом», чтобы пожинать электоральные выгоды без того, чтобы мешать антимарксистам распространять в народе «антикапиталистические» разговоры без ущерба для капиталистов и проповедовать «революцию» среди тех, кто ожидал много хорошего от неопределенных революционных перемен, не пугая тех, кто выступал против революции.

Таким образом Гитлер стал получать все больше и больше финансовых взносов от промышленников и банкиров. В 1932 году французские спецслужбы писали в сотнях сообщений о том, что Гитлер и его партия располагали почти неограниченными финансовыми ресурсами, которые были предоставлены им благодаря «финансовой поддержке крупных промышленников».

Поэтому неудивительно, что выборы, состоявшиеся в июле того же года, увенчались триумфом для НСДАП. Заполучив 230 мест в Рейхстаге, она стала самой крупной партией Германии. Но большинства у нее еще не было, и до поры до времени страной продолжали править хрупкие коалиции центристских партий. Многие влиятельные консервативные личности, среди прочих Франц фон Папен, честолюбивый консерватор-монархист и католический политик из Центристской партии, а также президент Пауль фон Гинденбург, высокопоставленный военный благородного происхождения, который презирал Гитлера как «богемского капрала», продолжали надеяться, что будет возможно не допустить левых к власти без того, чтобы обращаться за помощью к этому вульгарному выскочке.