Правда истории. Гибель царской семьи

Автором этих строк выявлено имя Мейера в составе интернациональных отрядов, отступивших из Сибири на Урал летом 1918 г., а также среди активистов специальных военных структур в период нахождения штабов 3-й армии и ряда советских органов в августе того же года в Нижнем Тагиле³⁷. К сожалению, собственно имя Мейера в этих источниках не обозначено, дана лишь фамилия. Однако обращает на себя внимание то, что в дальнейшем, после отступления красных, данных о нем уже не встречается. Это обстоятельство косвенно подтверждает слова Мейера об отъезде его из Нижнего Тагила в Москву в августе 1918 г. Тем не менее требуется дополнительное изучение вопроса.

П. Н. Пагануцци недостаточно изучил вопрос о роли военнопленных, особенно венгров и австрийцев — немцев, ставших вместе с латышами опорой большевиков, в Октябрьском перевороте и гражданской войне, предполагая, что Мейер в Екатеринбурге находился в лагере и хотя бы поэтому не мог играть активной роли. В действительности все было иначе, особенно с теми из военнопленных, которые поддерживали политику и действия большевиков. И. П. Мейер мог быть и, очевидно, был представителем отрядов военнопленных до распределения их по сформированным на Урале полкам, взаимно контактировавших и могущих называть себя бригадой («интернациональной», «международной»), и членом областного Совета, состоявшего из нескольких сот человек (на 22 мая 1918 г. лишь состав его исполкома достигал 54 чел.)³⁸. Выше уже затрагивались некоторые моменты, довольно определенно свидетельствующие о личной осведомленности Мейера в обстоятельствах заключения Царской Семьи в Ипатьевском доме. На этот счет можно привести целый ряд более весомых фактов и аргументов. Мейер определенно говорит о возвращении 14 июля Ш. И. Голощекина из Москвы после встреч с Я. М. Свердловым, о получении установок вождей и проведении поздно вечером того же дня решающего заседания местного руководства. Как уже было показано, так оно и было. Между тем в воспоминаниях лиц, причастных к делу Романовых, называются различные даты с оговоркой, что они — приблизительные. Авторы связывают события 14 июля с 12 числом (вслед за П. М. Быковым)³⁹. Мейер более достоверно, нежели следователи, передает суть информации о выступлении Голощекина вечером 19 июля перед советским активом, изображавшим дело так, будто все было решено в Екатеринбурге: «...поднялся Голоицекин и сделал доклад о своей поездке в Москву. Он имел разговор по делу Романовых с председателем ВЦИКа товарищем Свердловым. ВЦИК не желает, чтобы царь и его семья были доставлены в Москву. Уральский Совет и местный революционный штаб должны сами решить, что с ними делать...» Описано все, как об этом стало известно из источников закрытых фондов в последнее время⁴⁰.

Воспоминания Мейера до последнего периода были единственным известным источником, свидетельствовавшим о вызове врача Е. С. Боткина властями, о предоставлении ему возможности покинуть дом Ипатьева, место заключения, с описанием хода беседы и отказа Боткина сделать это. Ныне этот факт подтверждается опубликованными воспоминаниями одного из видных в то время чекистов города, участника расстрела, М. А. Медведева (Кудрина), которые были написаны в 1964 г. и хранились в спецфонде⁴¹. Это косвенно подтверждается и незаконченным письмом Боткина, написанным, очевидно, перед предполагавшейся им близкой гибелью, «другу Саше»: «...я умер, но еще не похоронен...». Документ опубликован в 1993 г.⁴². Не могут не обратить на себя внимания строки мемуаров Мейера о присутствии в доме Ипатьева в ночь казни и действиях члена президиума облсовета и «тройки», ответственной за все дела Царской Семьи, П. Л. Войкова. Правда, Мейер мог почерпнуть сведения из книг Г. 3. Беседовского⁴³ и С. П. Мельгунова⁴⁴, опубликованных в 1930-е годы. Но у Мейера есть описание деталей, отличное от указанных источников и в целом совпадающее с более поздними источниками. Роль Войкова во всем этом весомо подтверждается и нигде не публиковавшимися воспоминаниями члена исполкома Уралсовета А. Киселева, суть которых изложена в публикации екатеринбургского краеведа Г. Б. Зайцева⁴⁵. Чрезвычайно убедительным доказательством нахождения Мейера в ночь убийства Царской Семьи у дома Ипатьева является подробное описание им погрузки трупов людей под руководством чекиста Медведева, стоявшего в кузове грузовика, и брошенной затем туда собачки. Об этом стало известно только совсем недавно из рассказа самого Медведева. Мейер лишь путает имена двух Медведевых, объединяя их в одно лицо — Павла.