Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной

В подтверждение сказанного сошлюсь на мало кому известное высказывание по данному вопросу Маршала Советского Союза И. Х. Баграмяна. В нем он очень откровенно поведал о содержании доклада командующего Киевским особым военным округом генерала армии Г. К. Жукова на декабрьском, 1940 года совещании высшего руководящего состава Вооруженных Сил СССР. Как известно, этот доклад готовил сам И. Х. Баграмян, будучи в ту пору начальником оперативного отдела штаба этого же округа. Как бы полемизируя с историками по поводу внешнеполитических замыслов Сталина накануне войны, выдающийся советский полководец свидетельствует:

«Должен заметить, что мне совершенно не хочется иметь дело с нашими горе-историками. В докладе для Жукова я писал о том, что главная цель — это продолжение и завершение мировой революции, и методом для достижения этой цели являются внезапные сокрушительные наступательные стратегические операции. Я писал о завершении Мировой революции путем агрессивной войны. А что же написали историки?! Что они говорят слушателям военных академий?! Они утверждают, что Жуков в том докладе на совещании планировал одним взмахом отразить агрессию немцев и тут же перейти в решительное наступление. И это-то мои слова?! Но этого не могло быть в тексте, ведь я об этом не писал.

Но если историки такие умные и говорят, что в докладе было написано про отражение агрессии, тогда я хочу спросить наших военных историков и заодно Жукова: почему же генерал армии Жуков не отразил агрессию в 1941 году? Отвечу на этот вопрос, потому что историки высказали дурацкое мнение и это дурацкое мнение подхватил Жуков. В декабре 1940-го, и вплоть до начала боевых действий никто никогда не думал и, конечно, не говорил, что агрессия Германии против СССР возможна. Потому стратегическая оборона нашей армии не предусматривалась и не планировалась.

Я хорошо помню лекции Бориса Михайловича (Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников. — Прим. автора) в Академии Генштаба. Я участвовал во многих закрытых секретных совещаниях, и ни от одного из военачальников не слышал о планах обороны. Только и была речь о том, что мы разгромим врага на его территории. Да что там говорить, об этом свидетельствует и стенограмма декабрьского совещания. Как-то я спросил Георгия Константиновича: «Почему ты тему совещания назвал в своих воспоминаниях, а текст совещания не опубликовал?». Не опубликовал. Все, что я писал в том докладе, он предложил Сталину и Сталин решил воспользоваться этими предложениями. Можно говорить и о том, что я говорил о стратегических запасах, о господстве авиации в воздухе, о дислокации аэродромов вблизи от фронта, — все это было принято, все рекомендации были учтены. Но не все было сделано»[140].