Правда, которую мы сжигаем

— Рук, — говорю я чуть сильнее. — Куда мог пойти Сайлас?

Наступает пауза тишины.

— Фрэнк. Он идет к Фрэнку.

Рук

Я знал, что он не в порядке.

Я знал это задолго до этого момента.

Я знал это задолго до того, как он сказал мне, что пытался поцеловать Сэйдж посреди галлюцинации.

Я знал, что он не в порядке, и ничего не делал, потому что видел, как он принимает лекарства. Я видел, как он их забрал, и доверил им свою работу. Чтобы защитить его от голосов, от которых я не мог защитить его.

Но он чертовски долго принимал витамины. Я не мог понять, почему он поступил так безрассудно. Почему он рискует еще больше погрузиться в свою болезнь из-за скорби Роуз. Я думал, что сделал достаточно, прочитал достаточно об этом. Я думал, что был готов к такому возможному исходу, как шизофрения.

Я не был.

— Сайлас…

— Заткнись! Заткнись, — слышу я крик моего друга. — Я знаю, что ты сделал. Они знают. Мы знаем. И я должен что-то с этим делать. Если я сделаю это, я верну ее, понимаешь? Я могу вернуть ее.

Он стоит ко мне спиной, но я вижу Фрэнка, лежащего на полу в гостиной, с его лба капает кровь. Он поднимает руки почти в молитвенном положении.

— Она ушла, — его голос дрожит. — Я сожалею о том, что сделал, но ее больше нет. Убийство меня ничего не даст.

Неправильно.

Его убийство накормит адскую гончую в наших душах. Фрэнк носит предзнаменование смерти, как густой одеколон. Его время истекло. Он развратил и одурачил достаточно людей, и пришло время носителям смерти послужить своей цели.

Но это будет не конец, не так ли?

Этого не может быть.

Мы не можем просто передать эту информацию ФБР или полиции, как изначально планировали. Не тогда, когда мы знали, что Каин был грязным — мы понятия не имеем, сколько из них были вовлечены в «Гало». Идти к ним было бы ошибкой.

Однако это подняло вопрос, что нам делать с пропавшими девочками?

Мы могли бы прожить свою жизнь с кровью, пропитанной нашими руками, со зловонием смерти, навсегда связанным с нашими душами. Это было решение, с которым мы все смирились, но могли ли мы осознанно смотреть в другую сторону, пока все больше девочек брали и продавали в сексуальное рабство?

Я не могу говорить за всех нас, но я знаю свой ответ.

— Нет, нет, — бормочет Сайлас, пистолет дрожит в его руках. — Я знаю, я знаю, что он сделал. Я знаю, что я сделал. Да, я знаю, что должен сделать, просто… — он упирается руками в голову. — Будь спокоен. Будь спокоен.

Как будто он разговаривает с несколькими людьми и не может понять, кому ответить первым. Все его слова сбиваются в кучу, и все, что он говорит, не имеет никакого смысла. Он застрял в войне внутри собственного разума, и я понятия не имею, как помочь ему в этой битве.

Там нет меча. Нет щита. Нет оружия.

У меня ничего нет.

— Сайлас, — спокойно говорю я, отступая дальше в пространство, Тэтчер следует за мной. — Это всего лишь я, чувак.

Я ненавижу относиться к нему как к дикому животному, потому что это не так. Он просто в ловушке и не видит выхода.

Ему просто нужна помощь.

Внезапно он оборачивается, глядя на меня, но кажется, что на самом деле он меня не видит.

— Рук, — говорит он, — Они не дали мне подождать. Я не могу больше ждать. У нас было мало времени.

Я киваю.

— Все в порядке. Нам не нужно ждать. Тебе не нужно ждать.

Я подхожу к нему ближе, мне нужно вырвать пистолет из его рук. Я стоял перед несколькими целями, пока Сайлас стрелял по объектам вокруг меня. Я никогда не сомневаюсь в его цели, и я не собираюсь отказывать ему в смерти Фрэнка, но я боюсь того, что он сделает после того, как закончит в него стрелять.

— Позволь нам помочь тебе, хорошо? Вот почему мы здесь. Мы здесь, чтобы помочь, — я стараюсь держать свой голос ровным, несмотря на мою нервозность.

Я продолжаю идти, пока не оказываюсь прямо перед ним, сосредоточившись только на нем.

Я никогда не был в доме Донахью, только видел его снаружи, когда мы подвозили Рози и когда я тайком уводил Сэйдж ночью. Вы могли бы подумать, что я привык к обычным местам, скрывающим зловещие вещи.

— Не дай ему убить меня, пожалуйста. Он сошел с ума — вы не можете позволить ему убить меня. Вы должны мне помочь, — кричит Фрэнк со своего места на земле.

Сайлас агрессивно качает головой, глядя направо от меня, где никого нет, только двухместное кресло.

— Он мой друг. Он бы этого не сделал, — говорит он, — Не стал бы.

— Эй, эй, Сайлас, посмотри на меня, — говорю я ему, пытаясь удержать его здесь в реальности, боясь прикоснуться к нему, потому что не уверена, поможет это ему или навредит.

— Что они говорят? Поговори со мной.

— Они… — он зажмуривается, съеживаясь, как будто ему больно. — Они говорят мне, что ты собираешься остановить меня. Что ты не хочешь, чтобы я вернул Роуз. Они хотят, чтобы я… — он снова открывает глаза, смотрит на меня, и я клянусь, все, что я вижу, это его крики о помощи. — Они хотят, чтобы я убил тебя.

Я чувствую, как Тэтчер ерзает у меня за спиной, и мы оба отворачиваемся от кухни.