Правда о допетровской Руси

Некоторым бунтовщикам, самым отчаянным и злым, уже было и некуда деваться – слишком уж они оказались запачканы человеческой кровью. В этих кругах вырабатывались неопределенные, призрачные, но все же планы – истребить семью царя, часть знати, сделать царем Ивана Андреевича Хованского… Так сказать, идти до самого конца.

Все лето буянили стрельцы в Москве, и все яснее, помимо схватки Милославских и Нарышкиных, просматривалось действие еще одной силы, еще один общественный интерес. Это был интерес старомосковской знати, по большей части людей малоспособных и малоподвижных: ведь все представители древних родов уже сделали карьеру и совершенно не нуждались в прикрытии со стороны местничества или других пережитков. Князь Голицын сам предложил упразднить местничество, но князь Голицын был умница и талантливый человек, а ведь были еще и князь Лыков, и князь Буйносов, которые сами по себе решительно ничего не значили и никому не были нужны. Приспособиться к любому социальному строю, сделать карьеру при любых условиях (в том числе на условиях, на которых когда-то выдвинулись их предки) было для них непосильно – слишком они были жалкие, выродившиеся… Никакие. Для них любые перемены, в чем бы они ни состояли, значили одно – конец их положению в обществе. По моим наблюдениям, все консервативные революции в обществе делаются именно таким контингентом – не просто представителями «имущих классов», а как раз теми их представителями, которые уже ни на что не способны и у которых нет другого выхода, как цепляться за старое.

При всех изменениях в законах, при всей передвижке собственности в Москве оставалась не очень заметная на первый взгляд, но совершенно реальная сила: кучка очень богатых, очень могущественных людей, стремившихся любой ценой не дать обществу развиваться.

Нет никаких оснований полагать, что эти люди держали сторону Милославских или Нарышкиных. У Нарышкиных был такой страшный для них человек, как умница и «западник» Матвеев. У Милославских – целая плеяда «западников»; один Голицын чего стоил, и даже царевны Милославские ставили театры и читали светские романы на польском.

Для людей, чей основной лозунг «Никаких перемен!», вообще очень опасны все умные, яркие люди всех партий. Ведь эти люди хотят что-то делать, а в смутные, переломные времена утверждают новые правила игры. А им, богатым, знатным, но ничтожным, как раз этого-то больше всего и не хочется.