Читаем Правда о «Титанике». Участники драматических событий о величайшей морской катастрофе полностью

«Офицер приказал нам пятерым сесть в шлюпку. Мы приняли всех женщин и детей, а затем шлюпку начали спускать. Мы поравнялись с палубой первого класса (то есть А), где взяли на борт еще нескольких женщин и детей, около пяти, а затем нас спустили на воду. С нижней палубы мы приняли на борт около шестидесяти человек. На той палубе были и мужчины, но их мы не брали. Их не оттесняли назад. По-моему, там были пассажирки третьего класса, шестьдесят ирландок. Старшим был кочегар Даймонд. Других моряков в шлюпке не было. После того как я посадил женщин, на палубах третьего класса никого не осталось».

С.Дж. Рул, стюард турецкой бани (Бр.):

«Мистер Мэрдок приказал мужчинам садиться в шлюпку. Село около шести человек. „Достаточно, — сказал он, — спускайтесь на палубу А“. В то время корабль слегка кренился на левый борт. Мы послали людей и на правый, и на левый борт искать женщин и детей. Наши посланцы вернулись и сказали, что больше женщин и детей нет. Мы взяли пассажиров на палубе А — всего шестьдесят восемь человек — в последнюю шлюпку, которую спускали с правого борта. Несколько человек осталось. Небольшая давка возникла после того, как мистер Мэрдок разрешил садиться стоящим рядом мужчинам. Когда нас спускали, наша шлюпка едва не упала на шлюпку № 13. Старшим стал один стюард, Джек Стюарт. Почти все гребли. Фонарей не было. В шлюпке был всего один палубный матрос и пассажиры, мужчины, женщины и дети. Перед самым спуском, после того как не нашли больше женщин, к нам сели еще с полдюжины мужчин. Всего в шлюпке находилось шестьдесят восемь человек. Семь членов экипажа».

Дж. И. Харт, стюард третьего класса (Бр., 75):

Свидетель перечисляет обязанности и рассказывает, что делали стюарды, особенно те, что относились к третьему классу.

«Передавайте женщин и детей наверх, на шлюпочную палубу», — последовал приказ вскоре после столкновения. Почти три четверти часа после столкновения свидетель передавал женщин и детей с палубы С на главный сходной трап палубы первого класса. Никакие барьеры и ворота не мешали. Все они были открыты. Свидетель посадил около тридцати человек в шлюпку № 8, когда ее спускали. Он оставил их и пошел за другими пассажирами; встретил толпу пассажиров третьего класса, которые поднимались к шлюпкам. Он привел с собой около двадцати пяти женщин и детей из третьего класса; пришлось нелегко, потому что пассажиры-мужчины тоже хотели подняться на шлюпочную палубу. Всех пассажиров третьего класса сажали в единственную оставшуюся шлюпку по правому борту, а именно в шлюпку № 15. В ней уже сидело много людей; затем ее спустили вровень с палубой А, где посадили еще пятерых женщин, трех детей и мужчину с грудным младенцем на руках; всего в шлюпке находилось около семидесяти человек, включая тринадцать или четырнадцать членов экипажа и кочегара Даймонда, который был за старшего. Мистер Мэрдок приказал свидетелю сесть в шлюпку. Четверо пассажиров и четырнадцать членов экипажа — вот все мужчины; остальными были женщины и дети.

Когда шлюпку № 15 начали спускать на воду, на шлюпочной палубе оставались женщины и дети — некоторые пассажирки первого класса и их мужья. Была абсолютная тишина. Офицеры и члены экипажа несколько раз звали женщин и детей. Если бы там были еще женщины, им нашли бы места в шлюпке. Свидетель слышал, как некоторые женщины на палубе А говорили, что не оставят своих мужей.

Кое-кто утверждает, будто какие-то матросы якобы не пускали пассажиров третьего класса на шлюпочную палубу. Это неправда. Свидетель увидел мачтовый огонь корабля с шлюпочной палубы. Он, как и остальные стюарды, делал все возможное, чтобы как можно скорее доставить пассажиров третьего класса на шлюпочную палубу.

Шлюпка Энгельгардта С[42]

Во время посадки пассажиров и спуска на воду беспорядков не наблюдалось.

Пассажиры: президент Исмей, мистер Картер. Остальные — женщины и дети.

Экипаж: рулевой Роу (старший). Стюард Пирс. Парикмахер Вейкман. Три кочегара.

Прятались в шлюпке: четверо китайцев или филиппинцев.

Всего 39 человек.

События

Дж. Т. Роу, матрос (Ам., с. 519, Бр.).

Во избежание повторов показания этого свидетеля на заседаниях двух следственных комитетов объединены.

Свидетель помогал офицеру (Воксхоллу) подавать сигналы бедствия примерно до 1:25. В то время начали спускать складные шлюпки по правому борту. Старшему помощнику Уайлду понадобился моряк. Капитан Смит велел ему сесть в шлюпку С, которая тогда была заполнена лишь частично. Возле шлюпки стояли три женщины и ребенок; рядом с ними никого не было. В шлюпку сели два джентльмена, мистер Исмей и мистер Картер. Никто не позволял им садиться. Больше рядом никого не было. Всего в шлюпке находилось тридцать девять человек, в том числе те два джентльмена, пятеро членов экипажа (в том числе свидетель), три кочегара и стюард. Перед рассветом они обнаружили четверых китайцев или филиппинцев, которые прятались между сиденьями. Все остальные были женщины и дети.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
1991: измена Родине. Кремль против СССР
1991: измена Родине. Кремль против СССР

«Кто не сожалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца» – слова президента Путина не относятся к героям этой книги, у которых душа болела за Родину и которым за Державу до сих пор обидно. Председатели Совмина и Верховного Совета СССР, министр обороны и высшие генералы КГБ, работники ЦК КПСС, академики, народные артисты – в этом издании собраны свидетельские показания элиты Советского Союза и главных участников «Великой Геополитической Катастрофы» 1991 года, которые предельно откровенно, исповедуясь не перед журналистским диктофоном, а перед собственной совестью, отвечают на главные вопросы нашей истории: Какую роль в развале СССР сыграл КГБ и почему чекисты фактически самоустранились от охраны госбезопасности? Был ли «августовский путч» ГКЧП отчаянной попыткой политиков-государственников спасти Державу – или продуманной провокацией с целью окончательной дискредитации Советской власти? «Надорвался» ли СССР под бременем военных расходов и кто вбил последний гвоздь в гроб социалистической экономики? Наконец, считать ли Горбачева предателем – или просто бездарным, слабым человеком, пустившим под откос великую страну из-за отсутствия политической воли? И прав ли был покойный Виктор Илюхин (интервью которого также включено в эту книгу), возбудивший против Горбачева уголовное дело за измену Родине?

Лев Сирин

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Романы про измену
Сталин: как это было? Феномен XX века
Сталин: как это было? Феномен XX века

Это был выдающийся государственный и политический деятель национального и мирового масштаба, и многие его деяния, совершенные им в первой половине XX столетия, оказывают существенное влияние на мир и в XXI веке. Тем не менее многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и её народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и ещё долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане. Так как же следует оценивать этот, пожалуй, самый главный феномен XX века — Иосифа Виссарионовича Сталина?

Владимир Дмитриевич Кузнечевский

Публицистика / История / Образование и наука