Правда о войне 1812 года

Теперь несколько слов о том, как присоединение к блокаде Англии сказалось на российском населении и промышленности. Подавляющая часть населения, крестьянство, только выиграло от присоединения к блокаде. На провинциальном дворянстве это практически не отразилось. В России тогда было всего 4,4% городских жителей, причём можно назвать «пострадавшими» только лиц высокого достатка, обитающих в крупных городах северного портового региона (Петербург и Рига) и отчасти москвичей. Это ещё меньший процент. Они лишились (весьма ненадолго и не полностью) некоторых атрибутов роскоши, введённых Петром (сократились поставки кофе, экзотических фруктов и т. д., т. е.); сократились поставки колониального сахара, зато появились заменители, в т. ч. сахарная свекла, которую начали широко выращивать в лесу Фонтенбло под Парижем. Да, обанкротилась фирма Цукербекер и немного пострадал банкирский дом Клейна (Рига), но ведь они не имели даже и отдаленно того значения в структуре российской экономики, какое сейчас имеют Центробанк РФ или Французский банк, торговые дома Сити и Английский банк для своих стран. Гораздо более серьёзной проблемой было прекращение вывоза древесины и пеньки в прежних масштабах.

А что есть «всеобщее недовольство»? Во-первых, речь может идти лишь о грамотной части высшей аристократии, во-вторых, возмущённые возгласы начались ещё до прекращения торговых отношений с Англией, они носили более политический характер, особенно против Тильзитского мира, который считали «позорным»,[28] и на который позже стали валить все финансовые затруднения. По воспоминаниям одной придворной дамы, «английский кабинет тайно работал для возбуждения всеобщего неудовольствия».[29]Помимо этого, раздражение против Александра вызывали его со Сперанским реформаторские проекты.

Вопрос о влиянии блокады на производство гораздо сложнее. Вот несколько показательных цифр по промышленности. Хлопкоткачество: 1804 г. — выработано 6 млн. аршин ткани и имелось 8 181 рабочих, 1814 — 26 и 39 210 соответственно. Общее число фабрик всех отраслей в 1804 — 2 399, рабочих — 95,2 тыс., а в 1814 — 3 731 и 170,6 соответственно. Производство сахара, не меняющего показателя с 1801 по 1805 гг. (0,2 тыс. пуд.),[30] к 1809 г. подскочил до 1 тыс. пуд. Резко увеличилась добыча соли на юге и в северо-восточных районах. Колебания показателей добычи чёрных и цветных металлов не существенны. Но, к сожалению, пока у нас нет достаточно широкой базы исследований по всем отраслям и промышленным регионам. Общие же показатели свидетельствуют о положительном влиянии блокады, хотя и не долгой по своему реальному времени действия.

Таким образом, мы видим, что тема нуждается в дальнейшем всестороннем изучении. Возможно, что дальнейшая разработка данных на микро-уровне, по отдельным регионам и отраслям позволит уточнить выводы о влиянии блокады на российскую промышленность.

В итоге мы можем заключить, что экономические факторы (и, в первую очередь, — присоединение России к континентальной блокаде) не стали главной причиной войны.[31] Они не были основанием ни финансового кризиса, ни фактического отказа российского правительства в 1809 г. от выполнения условий союза, касающихся континентальной блокады. Даже и негативные черты блокады не имели столь принципиального значения, чтобы начинать новую мясорубку. Россия ещё слишком мало была интегрирована в еврорынок. Решающими причинами войны оказались импульсы предыдущих столкновений (политического свойства) и новая конъюнктура. Судя по всей массе документов, видно, что для Александра I Тильзит был лишь вынужденной передышкой, средством для восстановления сил для продолжения войны.[32] Об отношении к делу французской стороны мы уже говорили.