Правдивая история

Сегодня Райли прибыл около десяти часов утра, зная, что Джулиан пойдет на прогулку. Джулиан значительно замедлял весь процесс. Нависая над Райли, словно ястреб, он бросался вниз, вытаскивая из груды вещей на выброс разбитую вазу с возгласом:

– Ее подарил мне Чарли после выставки тысяча девятьсот семьдесят пятого на Нью-Бонд-стрит. Распродали все за два дня! Знаешь, приезжала принцесса Маргарет. По-моему, она на меня тогда запала. – Драматический взгляд в пространство. – Мэри она нисколько не нравилась. Ни капельки. Если не ошибаюсь, в вазе были розовые пионы. Не могу ее выбросить, Райли. Нет, нет и нет! Этот номер не пройдет.

Утром Райли успел сделать многое за тот час, пока не было Джулиана. Как только Джулиан вернулся, они принялись за долгие и мучительные переговоры, перемежающиеся необыкновенно колоритными и подчас похабными байками Джулиана из шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых.

Джулиан брал из стопки один из альбомов с виниловыми пластинками, стирал с них пыль и ставил пластинку на старый проигрыватель, развлекая Райли историями о том, как тусовался с Сидом Вишесом и Нэнси или кого соблазнил под саундтрек «Heart of Glass» группы Blondie. Райли не знал, верить ему или нет. Казалось, Джулиан побывал на всех важных светских раутах новейшей истории, начиная с обедов с Кристин Килер и Мэнди Райс-Дэвис и кончая вечеринкой, на которой Мик Джаггер и Марианна Фейтфулл были арестованы за хранение марихуаны.

Вчера Джулиан познакомил Райли с группами Sex Pistols, Talking Heads и Frankie Goes to Hollywood. Сидя на берегу в Перте и представляя себе поездку в Лондон, Райли не думал, что станет в свободное время играть на «воздушной гитаре», пока некий старикан горланит в пустую пивную бутылку, имитирующую микрофон, песню «Anarchy in the UK». Когда песня, если можно было так ее назвать, подошла к концу, он с некоторой тревогой осознал, что на глазах Джулиана выступили слезы.

– Вы в порядке, Джулиан? – спросил Райли.

– В порядке, – ответил тот, помахав рукой перед своим лицом, как издыхающий мотылек крыльями. – Просто, когда я слушаю эти песни, так живо все вспоминается. Я снова в окружении всех тех необыкновенных людей, моих друзей, в то невероятное время. Потом, когда дорожка кончается, до меня доходит, что я просто старик, у которого осталась лишь пыльная игла, скачущая вверх-вниз по гладкому винилу, да целая куча сожалений.

Райли не знал, что на это ответить.

Поездка в Лондон оказалась самой лучшей из всех, но в то же время и самой плохой. Несмотря на жуткий холод, город ему нравился. Он приобрел нескольких замечательных друзей. Единственной проблемой была Моника. Чем больше времени проводил с ней Райли, тем больше ею восхищался. Ему нравились ее решительность, вздорность и агрессивный интеллект. Ему понравилось то, как она познакомилась с Джулианом и непринужденно вовлекла его в свой круг, заставив почувствовать себя нужным и полезным, а не вызывающим жалость. Райли нравилась ее увлеченность своим кафе и клиентами. Находясь рядом с Моникой, он чувствовал себя более смелым, энергичным и безрассудным.

Однако Райли было неловко оттого, что их отношения основаны на лжи. Или, по крайней мере, недоговоренности. И чем дольше это продолжалось, тем сложнее становилось высказаться начистоту. Как она отреагирует, когда узнает, что бывший кокаинист решил проявить к ней сочувствие? Она разозлится. Или почувствует себя опустошенной. Или униженной. Или и то, и другое, и третье.

Райли постоянно пытался забыть о тетради, но ему не давало покоя то, что он прочел. Обычно он расслаблялся, получая удовольствие от общения с потенциальной любовницей, плыл по течению, не заботясь, куда его занесет. Но в случае с Моникой он вполне сознавал то, что она написала в тетради. Он понимал, что она хочет долговременных отношений, замужества, детей, работу, а он просто искал развлечений на пути через Европу. Разве нет?

Даже в тот прелестный вечер, который Райли провел у нее дома, над ними витал дух Хазарда. Вспомнив предположение Хазарда о том, что Моника расставляет книги в шкафу в алфавитном порядке, он не удержался и проверил. Оказалось, она не расставляет книги по алфавиту, а использует цветовые коды. Это приятнее на вид, сказала она.

Суть состояла в том, что у него было слишком много информации, а у Моники – недостаточно, и это все усложняло. Райли не мог даже понять, в какой степени его чувства к Монике были искренними, а в какой – результатом сводничества со стороны Хазарда. Будь он предоставлен самому себе, меньше бы она ему нравилась? Или, может быть, больше? По всей вероятности, они никогда бы не встретились.

Пока Райли не наткнулся на «Правдивую историю», он во всем был самим собой. Теперь он стал притворщиком.