Правдивая история

– Ну разве он не великолепен? – откликнулась она. – Сколько у него сейчас лайков?

– Этот последний снимок набрал больше десяти тысяч, – ответил Хазард.

– Выручает собака, – сказала Алиса. – В Instagram собаки много не бывает.

– И он получил массу комментариев. Все хотят знать, как стать его подписчиком. Надо создать ему страницу, – предложил Хазард. – Джулиан, можно одолжить ваш телефон?

Хазард пересел ближе к Алисе, и они вместе склонились над телефоном Джулиана.

– Как мы назовем его страничку? – спросил у нее Хазард.

– Как насчет @классныйв80?

– Мне всего семьдесят девять! Я родился в день объявления войны, поэтому никто не обратил на меня ни малейшего внимания. С тех пор я борюсь за свою долю внимания, – прокричал Джулиан, сидевший впереди за два ряда от них, отчего некоторые попутчики опустили газеты и уставились на них.

– Вам не может быть всего семьдесят девять, это лишено логики, – возразила Алиса. – В любом случае это близко к восьмидесяти. Хорошо, давай загрузим две мои фотки, проставим теги всех дизайнеров, одежду которых он носит, и добавим все хештеги фэшн-блогеров. Потом я сообщу своим подписчикам, где его можно найти. Он будет сенсацией.

Хазард был потрясен, наблюдая за манипуляциями Алисы в социальных сетях. Минут десять она со сдвинутыми бровями бешено летала пальцами по экрану и наконец с чувством удовлетворения положила телефон:

– То, что надо.

– Не знаю, чем вы двое заняты, но надеюсь, это законно, – сказал Джулиан. – Меня не арестовывали с той ночи с Джоан Коллинз в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом.

Ни у кого и в мыслях не было ублажить Джулиана, попросив его развить тему.

Моника

Вид с Эйфелевой башни стоил любой очереди, но Моника очень устала. Не потому, что они исколесили Париж на метро и обошли некоторые музеи, но потому, что она постоянно считала головы, стараясь никого не потерять. По примеру гидов, она держала свой зонтик вверх, чтобы все видели ее в толпе и шли за ней, но Хазард стал подшучивать над ней, и она сложила зонтик и убрала в сумку. Если они кого-нибудь потеряют, виноват в этом будет только он. Моника воочию представляла себе, каково это – сказать Базу, что они потеряли его бабушку, которую в последний раз видели у Луврской пирамиды, где она ела печенье с предсказаниями.

Кит тоже добавлял сложности. Собак в музеи, конечно, не пускали. Джулиан пытался убедить сотрудников в Центре Помпиду, что у него собака-поводырь, на что ему резонно ответили, что, будь он слепым, его не расстроила бы невозможность увидеть художественную выставку. В конечном итоге Джулиан купил в сувенирной лавке большую полотняную сумку с надписью на боку: «МОИ РОДИТЕЛИ ЕЗДИЛИ В ПАРИЖ И КУПИЛИ МНЕ ТОЛЬКО ЭТУ ПАРШИВУЮ СУМКУ». Он засунул туда Кита и тайно пронес его мимо охраны, а Моника тряслась от страха. Джулиан продолжал играть с огнем, останавливаясь у своих любимых полотен и шепча в сумку:

– Кит, посмотри-ка на это. Классика его творчества.

Комментарии Джулиана к произведениям искусства были очаровательными, хотя, как она догадывалась, не всегда точными. Похоже, он не желал признавать, что у него нет ответов на все вопросы, поэтому взамен (она поняла это, сравнивая его истории с путеводителями) он сочинял что-то свое. Она не знала, заметил ли это кто-то еще, но вскоре должны были. Давая волю своей фантазии, Джулиан становился излишне самонадеянным.

Сена мерцала под бледными лучами зимнего солнца, напоминая Монике о ее романтических фантазиях – прогулках с Райли вдоль реки, о которых она мечтала, когда впервые задумала эту поездку. И она вновь корила себя за глупость. В жизни так не бывает.

Моника смотрела, как Хазард и Алиса фотографируют Джулиана, с видом топ-модели прислонившегося к ограждению, на фоне раскинувшегося внизу Парижа. Вокруг них собралась небольшая толпа, решившая, вероятно, что это фотосессия каких-то знаменитостей. Бетти тоже участвовала в этом спектакле, демонстрируя движения тайцзи с голубем, сидевшим у нее на ладони. Кстати, среди множества вещей в ее огромной дорожной сумке был и птичий корм. Неужели она не беспокоится, что голубь может нагадить на нее? Одна мысль об этом вызывала у Моники тошноту.

Она изо всех сил пыталась полюбить Алису с ее красивым лицом, идеальной фигурой и замечательным ребенком. Хазард и Алиса напоминали ей тех крутых ребят из школы, которые, казалось, могли ко всему приспособиться, делать и говорить правильные вещи и носить правильную одежду. Даже если они попадали в какие-то нелепые истории, никто не смеялся, и они, сами того не желая, запускали новый тренд. Моника изо всех сил старалась не придавать значения всей этой чепухе. Она планировала поступить в Кембридж и совершить в жизни что-то значительное. Но втайне она замирала от восторга, когда ее – очень редко – приглашали с ними пообедать.