Правду! Ничего, кроме правды!!

Гешка медленно пошел по дороге в сторону города.

Когда Крошкин оглянулся, Гешка отошел уже далеко. Крошкин видит, что мальчик идет опустив голову и трет рукой глаза.

— Геша! Подожди, Геша! Я пошутил, Геша! — закричал Крошкин. — Куда же ты один!

Гешка не обернулся. Тогда Крошкин побежал за ним.

Крошкина обгоняет машина, выскочившая из-за поворота. Поравнявшись с Гешкой, машина остановилась и скрыла мальчика от Крошкина. Когда машина отъехала, Гешки на дороге уже не было.

В комнате, затемненной плотными шторами, горит яркий свет. Вокруг белоснежного стола стоят стулья. Во главе стола кресло именинника. Стол завален всевозможными яствами. Блики света играют на приборах, на бокалах, на бутылках, на заливных блюдах.

Крошкин деловито обходит стол, поправляет приборы и стулья.

Он смотрит на часы. Без трех минут четыре. Он выбегает на балкон. Из своей парадной выходит академик. Он в черном костюме. В руке его книга. Крошкин видит и принарядившуюся старушку. Он вбегает в комнату, еще и еще раз наводит порядок на столе, поправляет стулья, смахивает последние пылинки.

Вот на лестнице послышались голоса. Крошкин замер.

— Точно-то как! Все разом идут!..

Крошкин весь напряжен. Он готов, как только раздастся звонок, кинуться к двери.

— Ну, кто первый войдет, товарищи гости? — слышится голос.

— Пожалуйста, уж вы, как старшая, — отвечает другой.

Крошкин шагнул в прихожую…

В это время раздался зверский лай и грубый окрик: «Стой, гад! Руки вверх!!!»… и снова зазвучал лай собачьей своры.

Дверь захлопнулась. Крошкин в ужасе схватился за голову.

Из-за двери слышен голос:

— Странная, злая шутка.

— Ни за что бы не поверила, кабы сама здесь не была, — отвечает голос старушки.

Слышны шаги спускающихся по лестнице людей.

— Да неправда же это! Не нарочно я! — бормочет Крошкин. — Случайно так получилось…

Крошкин подбегает к магнитофону и с яростью разрушает свою хитроумную конструкцию. Он остервенело швыряет на пол металлический стержень. Раздается звон.

Звенит фужер с коньяком — Крошкин чокается с бутылкой. Он сидит без пиджака и без галстука. Ворот рубашки расстегнут.

Крошкин выпивает половину фужера, оглядывает пустые приборы, опускает голову на руки и сидит несколько мгновений закрыв глаза…

Крошкин медленно поднимает голову и вдруг видит — вокруг стола сидят все те, кого он встречал за последние дни: Наташа, Гешка с отцом, сосед-академик, старушка, инспектор «отдела труда», медсестра-практикантка, юноша с автозавода, шофер, встретившийся Крошкину по прибытии, механик Савельич, только что приглашенные соседи…

Крошкин в парадном костюме обращается к гостям:

— Спасибо, друзья! Спасибо за то, что вы пришли…

— А тебе спасибо за встречу, сынок, — ласково откликается старушка.

— Мы же ваши друзья, — улыбается юноша.

— За хорошего человека, — провозглашает шофер.

— Тост! — пронзительно кричит Гешка, потрясая бутылкой лимонада.

С бокалом в руке встает академик.

— Приятно, что нашего хозяина любят люди…

— Так ведь и он любит людей, — говорит отец Гешки.

— Значит, мой сосед, — продолжает академик, — понимает великую истину: «Без многого может обойтись человек, только не без человека!» Так вот, для того чтобы он всегда оставался таким, — продолжает ученый, — я и расскажу небольшую притчу…

Все приготовились слушать.

— Вот стекло, — показал академик на окно, — оно светло и прозрачно. И ты видишь сквозь него целый мир — голубизну неба, синеву моря, зелень лесов. Ты видишь людей, их горести и радости. Ты видишь целый мир… Но стоит тебе взять на три копейки серебра и посеребрить стекло с той стороны, что обращена к другим людям, как стекло превращается в зеркало, и ты не видишь больше ни голубизны неба, ни синевы моря, ни зелени лесов, ни людей, ни горестей, ни их радостей… Ты уже не видишь ничего, кроме себя… Кроме себя самого.

Крошкин внимательно слушает притчу.

Но как только умолк голос рассказчика, он вдруг изменился в лице: «Что это? Что случилось?» — как бы написано в его тревожно-удивленном взгляде…

Вокруг стола вместо прежних гостей сидят теперь многочисленные Крошкины. Они все на одно лицо. Они одеты так же, как Крошкин. Они наперебой хватают еду, кладут на тарелки, запихивают в рот, натыкают на вилки шашлыки из колбасы и сыра, прямо из общих блюд уплетают салаты и заливные, залпом опорожняют фужеры с вином, толкаются, ссорятся, орут…

— Дорогие гости! — обращается к Крошкиным Крошкин.

— …ости! ости! ости! — гулко отвечает эхо.

— Да погодите вы! — начинает сердиться Крошкин.

— …ы …ы …ы!!! — несется в ответ.

Крошкины продолжают оргию, не обращая на хозяина никакого внимания.

— Уходите вон! — закричал Крошкин.

Крошкины застыли в позах, в каких их застал окрик.

— Вон! — ударяет по столу кулаком Крошкин и поднимает глаза.

Стол, так тщательно накрытый Крошкиным. Нетронутые блюда, неоткупоренные бутылки, неотодвинутые стулья…

Крошкин стоит, опершись кулаком о край стола. Он медленно поднимает голову. Потом тяжелыми шагами подходит к окну и резким движением раздергивает шторы.

Яркий свет солнечного дня врывается в комнату.