Правила бессмысленного финансового поведения

И в то же время мы – экономика 300–350 металлорежущих станков в месяц (2017). Несколько процентов от потребности в их замещении. Великая промышленность России производит в год 1 (один) электрический чайник на тысячу семей, одну рубашку на 20 мужчин или мальчиков, по одной блузке на 30 женщин, по одной юбке – на 25 богинь. Пальто для них – 1 штуку на 75 женщин. Одну куртку – на 69 лиц «женского пола». В нашей великой экономике в 2017 году произведено 176 млн шт. тюбиков зубной пасты (Росстат). Чуть больше, чем по одному тюбику на человека в год.

Мы пока так и не создали инновационной экономики. Это неправильно, что в 2017 г. в Малайзии были произведены 27,2 млрд интегральных схем, а в России – 0,96 млрд (Росстат (ЕМИСС), www.statista.com). Неправильно, что Малайзия – это 7–8 % экспорта на мировом рынке электроники, а нас на нем не видно. Неправильно, что в 2017 г. у нас дома произведено 173 тыс. ноутбуков и планшетов. Тех, кому старше 10 лет, в России – 128,6 млн. чел. По 1 штуке на 744 человека. Так не должно быть в стране, обладающей всеми мыслимыми человеческими и материальными ресурсами.

Нам бы вернуть производство самых простых вещей. В 2017 г. в России сделано 15 тыс. шт. зонтов от дождя и солнца (ЕМИСС (Росстат)). По одному зонтику на 9,8 тысяч человек. Мы должны были бы мокнуть и страдать, если бы не меняли нефть на зонты – откуда? Правильно – из Китая! Но еще из Беларуси и откуда угодно. Мы импортировали больше 20 млн зонтов в 2017 году (imexp.ru)! Теперь можно быть спокойным – есть чем прикрыть небо над головой.

Какая экономика, такое и имущество

Это экономика, которую всё время трясет. Сейсмическая зона. За последние четверть века – 4 кризиса (начало 1990-х годов, 1998 г., 2008–2009 гг., 2014–2016 гг.).

Мы – огосударствленная экономика. Длинный, базовый тренд – рост доли государства и в банках, и в реальном секторе. Сегодня, по оценке, она составляет выше 60 %. Это экономика, в которой доминируют вертикали и «слоны» – крупнейшие компании, олигополии, со сверхконцентрированной собственностью, с долей среднего и малого бизнеса не выше 25 %.

У нас крупная собственность, она неустойчива, ее переделы – постоянны.

Мы – экономика «обмена сырья на бусы». Она, как и раньше, крайне зависит от внешних факторов – цен на нефть и газ (57 % экспорта товаров (I полугодие 2017 года))[74], от курса доллара к евро (чем доллар слабее, тем выше мировые цены на сырье, и наоборот), от крупнейшего клиента – ЕС. До 2015 г. 49–50 % внешнеторгового оборота приходились на ЕС, сегодня – 43–44 % (ФТС). Но этот клиент хотел бы снизить зависимость от нас. В документах ЕС и США поставлена цель сокращения доли России как поставщика топлива и другого сырья.

У России впереди – высочайшие технологические риски. Основной удар от санкций – именно по технологиям. Зависимость от импорта оборудования и инструментов – 70–90 %, по отдельным позициям – до 95—100 %[75].

У нас – очень мелкая финансовая система. Ее доля в глобальных финансах не была выше 1 %, сегодня, по оценке, 0, 4–0,5 %. Она в 2-х – 3-х кратном размере не адекватна экономике.

25 лет деформаций в финансах – низкая монетизация (60—70-е место в мире), низкая доступность кредита (60—70-е место в мире), высокий процент (входим в 25 % стран мира с наиболее высоким процентом), высокая инфляция (цены производителей промышленных товаров и тарифы на грузовые перевозки выросли в 2017 г. на 7,5–8,2 %) (Росстат), переоцененный рубль, слабые финансовые рынки, их спекулятивная модель. Избыточное фискальное бремя – 37–38 % ВВП[76] (на уровне «развитых» экономик, растущих с низкой скоростью), отсутствие сильных налоговых стимулов для роста и модернизации.

Мы постоянно находимся под угрозой финансового кризиса. В 2017 г. росли риски кэрри-трейд – постоянно увеличивался приток горячих денег нерезидентов, основанный на высокой доходности финансовых активов внутри России и закрепленном курсе рубля. Трижды кэрри-трейд послужил спусковым механизмом для финансовых шоков – в 1998, 2008–2009 и 2014 годах. Это может произойти и четвертый раз.

«Болотная» экономика – пока она стагнирует, очень медленно растет. Почему? Низкая доля инвестиций в основной капитал (чуть больше 20 % ВВП).

Какие ответы на всё это «людей действующих»?

Высокая доля офшоров. Больше 70 % входящих – исходящих прямых инвестиций через офшоры и подобные им[77].

Еще один ответ – много неформальной, серой экономики. Больше 40 % ВВП (Всемирный банк, начало 2010-х гг.).

Всё это постоянные вызовы для семейного имущества – как его сохранить, как прирастить, как создать активы для будущих поколений семьи, чтобы их стартовые площадки – были выше.

Владеть нельзя наказать

Экономика наказаний. В основе экономики – человек действующий? Которому нужно помогать, стимулировать? Так это понимают власти?