Правила чуда, или Правила движений по иным дорогам

– Однако чем дальше, тем яснее я понимала… что видеться мне с ним просто необходимо… просто необходимо. Бывали минуты, когда мне казалось, – мне физически невозможным дышать без него… Как и ему без меня… ибо питать его могла лишь одна я… Одна я… хотя он никогда мне не говорила об этом… Но я чувствовала, я знала – лишь одна я могла снять с него бремя того невыносимого его одиночества, которое временами ежедневно ежечасно на протяжении многих дней всё засасывало его как в некое топкое болото… всё глубже… и глубже… И. казалось, вот – вот и сокрушит его и проглотит его это его нескончаемое болото… но я была уверена… я почти была уверена что лишь одна я смогу облегчить его участь своим присутствием… И Пабло также, как и всякий дьявол… как и всякий абсолютный собственник… как – то показывая мне интерьер его нового дома… возле чаши со святой водой непонятно каким образом оказавшейся в самой глубине некого помещения, утащил меня в темный угол этого помещения и прошипел мне не отпуская мою руку, и делая мне больно, – зло, дико… и как – то даже обречённо прошипел: «Здесь ты сейчас поклянёшься мне… Сейчас ты здесь мне поклянёшься, – Что будешь любить меня вечно… Вечно ты будешь меня любить… ты будешь вечно моей, и никогда не куда от меня не уйдёшь… не уйдёшь до самой твоей или моей смерти… Клянись…». Я ответила, что часто подумывала – он дьявол, а теперь убедилась в этом… Его глаза ещё более сузились… и он сделался страшен… «Зато ты ангел», – с презрением сказал он, – «но только из одной со мной преисподней, мы и из одной с тобой плоти, – из моей плоти… в таком случае, раз я дьявол… то ты подданная этого дьявола… я тебя сделал такой моими работами… пожалуй, надо тебя заклеймить», – добавил он, припадая жадными губами к моей руке, прокусив мою руку… из неё пошла кровь, он припал губами к ранке на моей руке, и стал высасывать из неё мою кровь… так спокойно, и так обыденно, будто постоянно проделывал со мной подобную экзекуцию… Просто я об этом почему – то не помнила, и не догадывалась… Странно, и мне почему – то при этом не было больно… Вовсе не было больно… странно… очень при этом странно… и мне тогда не было больно… вовсе мне не было больно… больно мне стало потом…

АПОЛЛОНИЙ – АВЕЛЬ (ПАБЛО)

– (беря руку Франсуазы в свои руки, целую руку Франсуазы, и затем отпуская её; на полотне сцены возникает хаас из репродукций картин Пикассо)… Да… тебе не было больно потому что это была моя рука… и это моя боль а не твоя… запомни – ты всего лишь фантом… моя выдумка. Ты моё искусство… я вылепил тебя из себя… создал такой какая ты есть… а ты есть «ангел из преисподней»… Мой ангел, запомни это, – ты ангел дьявола… запомни… а дьяволу без ангела никак нельзя… Запомни – никак нельзя… быть дьяволу без ангела… запомни это… А теперь предлагаю тебе моё учение «о «Дьяволе», и «от Дьявола»… Запомни… Действительность от бога… или за бога… должна быть Расколотой во всех смыслах этого самого многозначительного слова… Люди забывают, что все в мире должны быть неповторимо… Природа никогда не создает повторно того же самого… отсюда мое стремление к поиску сочетания несочетамого… допустим, маленькая голова на большом теле… или же большая голова на маленьком теле… допустим… я же всегда стремлюсь увлечь разум в непривычном для него направлении… Разбудить его… как могу, я хочу разбудить его… этот ваш разум… чтобы дать возможность моему зрителю открыть нечто, чего бы без меня он никогда не открыл… Вот почему… левый глаз не может быть похожим на правый… это два совершенно разных глаза… Как два разных полушария одного и того же мозга… художнику не следует изображать эти два глаза как два полушария одного и того же мозга одинаковыми… полного сходства между ними быть не может… поэтому моя цель – изобразить вещи в движении, вызвать это движение противоречивыми устремлениями, противоборствующими силами… и в этих противоборствующих устремлениях… или же, если хотите, противоборствах – войнах мне необходимо найти тот момент, который меня больше всего интересует… а именно, – найти момент сочетания несочетаемого… момент слияния того, что казалось бы слиться в одно целое уже никак никогда не может… но это только «казалось бы»… только «казалось бы»… Главное же драма этого моего пластического акта… всегда моего пластического акта, – это миг, когда вселенная выворачивается наизнанку, и рушится… Рушится… вселенная рушится, и выворачивается наизнанку… и эта наша с тобой главная драма… и это драма всей вселенной в целом… всей вселенной в целом… и никуда нам от этого не спрятаться. Такова моя драма, моя дорогая… но и твоя… Эта драма также и твоя… эта драма твоя, и моя… на веки твоя, и моя… Эта драма… на веки твоя… эта драма… Вот почему мы с тобой неразлучны, мой ангел… Ангел Дьявола… вот почему мы едины и неразлучны с тобой, мой ангел… ангел Дьявола… вот потому мы и неразлучны… во веки неразлучны, Ангел Дьявола мой…

ФРАНСУАЗА