Правила игры в человека

Обе поднялись в кухню, впереди Исиа, большая, в черном вышитом домашнем платье, с пушистым расчесанным хвостом, следом Эйсу: рыжая, лохматая, завёрнутая в расписанный птицами шаосс, сонная. Начинать следовало с кофе, иначе и пирог не получится, и Исиа, смеясь, достала маленькие твёрдые зелёные зёрна, бросила их на жаровню и принялась помешивать специальной лопаткой из кофейного дерева шисс. Эйсу взобралась на подоконник, между белых прохладных колонн, и совершенно с ними слилась, словно сама была из белого камня, похоже, только до такой степени проснулась. За окном летели стаи птиц и рыб, над морем поднимались первые утренние цветы, зачем было звать ее так рано, когда проход будет только вечером; но проявляющийся запах жареных зёрен извлёк ее из камня, хруст зёрен в мельнице вернул цвет и звук, а горечь и жар напитка в каменной чашке окончательно водворили её в себя. Ничего не поделаешь, придётся готовить и рассказывать Исиа, как дела, и вообще быть. Дела были не очень: ветер пах гуммиарабиком, звук на концерте получился глухой, о чем тут рассказывать. К счастью, Исиа больше болтала сама: про детей, про кота, про своего мужчину, простые, незамысловатые бытовые рассказы: как кот вырастил крылья, чтобы поймать жука, и застрял крылом в потолочной балке, сыну пришлось за ним лезть, ничего особенного. Муж растил балкон, но упустил, увлёкся, балкон зацвёл, вон, посмотри, отсюда видно, какой он теперь ветвистый, а кофейный столик поставить некуда. Эйсу не особенно внимательно слушала, Исиа вручила ей масло, лепестки и сахар, растирай, мол, а сама принялась чистить фрукты, не переставая болтать. Цветы за окном отцвели, и ветер занёс в окно парочку созревших плодов, Исиа подхватила их одной рукой, другой продолжая придерживать разбегающиеся фрукты, воскликнула: «Вот спасибо, кстати», и выжала оба плодика в миску. Эйсу устроилась поудобнее спиной к колонне, монотонная работа – то, что нужно, как Исиа всегда правильно выбирает, кого чем озадачить, ну, неудивительно, семья у нее большая, и все разные, поневоле научишься. Надо пользоваться моментом, пока вся эта семья не вернулась, вернётся – и начнётся. Это сейчас у нас считается тихо-спокойно, ну, журчит речь Исиа, ну, прибой мерно стучит в скалу под домом. Это, считай, тишина. В дело пошла мука, вернее, прилетела, Исиа словила ее белым крылом, и рукой уже притрамбовала в миске, протянула Эйсу: вмешивай, мол, пора. Сироп для начинки, впрочем, ни своими ногами не пришел, ни по воздуху не прилетел, а был просто налит из глиняной бутылки, и правильно, потому что воздух по-прежнему пах гуммиарабиком. Теперь настало время песка, это надо было вдвоём. Исиа и Эйсу с двух сторон подхватили тяжеленный мешок, вывернули его в жаровню и разровняли. Как раз, пока Исиа будет лепить пирог, песок нагреется. Тут уже Эйсу оставалось только смотреть, как ловкие гладкие руки мнут тесто и раскатывают его, надрезают и плетут, прячут сияющую фруктовую начинку под причудливой плетёнкой верхней корки. Тут, видя, что гостья ничем не занята, откуда-то сверху спланировал кот, потребовал его чесать. Эйсу была не против: это тоже довольно монотонная и успокоительная работа, да еще и неплохо оплачиваемая: коты сразу расплачиваются счастьем. Правда, счастье вышло не очень долгим: начали возвращаться домашние, и понеслось.

Этого Эйсу всегда немножко побаивалась: все эти хвостатые и крылатые дети, которых Эйсу никак не могла выучить по именам, потому что слишком мельтешат; текучий тёмный и тёплый муж, этого выучила: Аошшо, и его пёс-змей, охотно берущий Эйсу под охрану. Дальше уже сложно было уследить, что происходит, потому что происходило всё, а думать Эйсу могла только о своей задаче: дождаться момента, нырнуть, отдать. Кому отдать? Исиа была уверена, что на месте Эйсу сразу разберётся. Эйсу попыталась было спрятаться где-то возле неполучившегося балкона, с точки зрения Эйсу, он вполне получился, а что столик не влезает, ерунда, потому что туда отлично влезет Эйсу, такое милое местечко меж ветвей вышло, но нет, ее выгнал оттуда Аошшо, потому что всё-таки он обещал жене место для столика, прости, дорогая, но тут надо еще поработать. На кухне между тем Исиа как раз засунула пирог в сковороду с крышкой и закопала в горячий песок. Помогать дальше было нечем, и за Эйсу взялись дети, и скоро она, сама не заметив, как вообще на это согласилась, кидала в них цветные шарики, одновременно пытаясь отвечать на их расспросы, как вообще нырять. Эйсу хорошо знала, как нырять – дома, где темно и тихо, и можно не задумываться, как и что делаешь. Нырять вот отсюда, где всё несётся кувырком, было непонятно, как. А ведь придётся, солнце уже клонилось к закату, и косяки рыб потянулись к горизонту, надеясь его догнать. Пирог был уже извлечён из песка и почти остыл, его сложили в коробку, вручили Эйсу, и стало как-то подозрительно тихо.