Правила игры в человека

Между гаражами и котельной была узкая щель. На острове много таких проходов между дворами, один вообще проходит сквозь дом, не арка, а коридор шириной в метр. Вот и здесь осталась узкая щель, не местный и не распознает; за ней треугольный дворик, почти нормальная, хоть и с поворотом, арка, а за ней уже обычный двор с дворницкой, кирпичной стеной и виноградом. Из каменной стены гаража под самой крышей торчали две балки примерно до середины прохода. Обычные железные балки – то ли гараж раньше был шире, то ли их когда-то поленились пилить. И вот на одну из этих балок кто-то повесил отличные качели. Толстые джутовые верёвки, гладкая буковая доска с четырьмя дырками, сделать такое просто, а радости оно доставляет обычно много. Всё бы хорошо, но повисли качели спиной к стене, хорошо висят, а качаться некуда.

Через двор шел удобный проход с Каменноостровского проспекта на улицу Льва Толстого. Там ходили студенты медицинского университета, там ходили в столовую и в экомагазин; выйти на популярную хипстерскую набережную Карповки, где всяких качелей полным-полно, тоже можно было через этот проход. Так что на странные качели никто толком не обращал внимания. Если уж хочешь покачаться, пройди еще триста метров, и там для тебя сделана специальная площадка.

А перед самой новогодней ночью качели пропали. Никто не удивился, потому что весь этот год качели странным образом пропадали на всём острове, а вместо них ставили то высокотехнологичные вертушки, то пружинных лошадок для годовалых младенцев. Травка подозревала в этом заговор, потому что подозревать заговор вообще весело. Слишком многое в мире происходит безо всякой логики, а, стоит придумать заговор, как сразу и логика появляется, и смысл, и легче становится на душе. Скажем, неведомые они не хотят, чтобы мы испытали чувство полёта и вообще радости, и это как раз сразу и придаёт смысл и ценность и полёту, и радостям. Травку, например, это побудило повесить прямо в кафе смешные качели, состоящие из деревянного диска и одной верёвочки.

* * *

Новогоднего настроения не было вовсе. Впрочем, Арсений так реагировал на все праздники, даже юбилей прошлым летом зажал, спрятавшись на даче. Глупости это, веселиться по расписанию. Но квартального отчета никто не отменял, да и корпоративное мероприятие, которое Арсений злобно называл для себя «копропротивным», тоже почему-то не отменили, разве что разбили на небольшие группы, бухгалтерия отдельно, программисты отдельно и так далее, каждая группа в отдельной комнатке ресторана на крыше торгового центра. Да и то только до девятнадцати часов, после этого ресторан превращался в тыкву, чему Арсений был только рад. Для Петербурга семь часов вечера – это самый разгар дня. Днём найдётся, что поделать дома, вот домой Арсений и пошел. Весь нижний этаж торгового центра был обмотан мишурой и гирляндами, поперёк улицы сияли ледяным светом снежинки и колокольчики, зато во дворах было темно и тихо. И в самом узком проходе с балки свисали качели, буковая доска на джутовых канатах, спиной к стене, не покачаешься.

Арсений застрял в проходе, пытаясь понять, зачем их тут вообще повесили. Наверняка, это безумные художники из театра, спрятавшегося за гаражами в следующем дворе. Больше некому. Арт-объект: качели, на которых невозможно качаться. Выразительное художественное высказывание. Можно было бы и дальше пойти, мало ли в Петербурге арт-объектов, но мозг, разгоряченный решением задач квартального отчета, не мог уже остановиться. Это же загадка! Выкурил сигарету, глядя на качели, так и не придумал, в чем фокус, уже вышел в следующий двор, и тут осенило. Вернулся. Сел на качели верхом, прижался спиной к веревкам и принялся медленно раскачиваться вдоль стены.