Правила игры в человека

Занятие оказалось удивительно затягивающим. Хотел всего лишь доказать себе, что в качелях был хоть какой-то смысл – а смысл оказался личным, как будто специально для него подготовленным. Раскачался так, что в верхней точке видел карниз шестиэтажки на другой стороне двора. Там качели на микросекунду зависали и медленно падали вниз, до противоположной точки, где не было видно ничего, кроме тёмного асфальта в щели между стенами. Вдоль противоположной стены прошла какая-то парочка, Арсения это совершенно не обескуражило, настолько он увлёкся качанием – а ведь должен бы смутиться, ну, взрослый же человек. Перед ним пролетал весь ряд освещённых окон шестиэтажки: зелёная портьера на первом этаже, электрический семисвечник на втором, кошка и монстера на третьем, ёлка в гирляндах на четвёртом, разноцветная гирлянда на пятом, еще одна ёлка на шестом, в глубине комнаты, здоровенная, до потолка. И в этой верхней точке миг перед падением казался бесконечным и бесконечно лёгким, тут Арсений понял, насколько он напрягал плечи весь последний месяц. Еще раз толкнулся ногами, пролетая нижнюю точку, взлетел еще выше – и упустил с головы кепку, в которой ходил по крайней мере полтора года. Кепку подарила на юбилей одна ведьма, и это был непростой головной убор. А теперь он взлетел в холодные багровые небеса и шлёпнулся прямо в сугроб. «Потом подберу», решил Арсений, не переставая качаться. Закрыл глаза, надоело смотреть на огни и ёлки, расслабил плечи, качели качались сами. Кто бы мог подумать, что это так здорово. Наконец, решил расслабиться и дать качелям затормозить, плотно прижался спиной к верёвкам и позволил качелям останавливаться так долго, как им захочется. Открыл глаза.

Вокруг был тёмный лес густой, и никакой тебе щели между флигелями, и никакой шестиэтажки напротив. Только ёлки. Ёлки-палки, что тут происходит вообще. Качели свисали с толстой ветви единственного среди ёлок зимнего дуба, вокруг расстилались нетронутые сугробы, и только под Арсением была прокопана прямая и короткая тропинка.

Решил вообще не вставать с качелей, а то заблудишься в этом лесу, качели – хоть какая-то привязка к нормальности. Вокруг пахло еловыми лапами, свежестью и дальним дымом, было темно, но не слишком, где-то, видимо, за тучами должна была быть полная луна. Снова зажмурился и качнулся. Глупо сидеть на качелях и не качаться. Открыл глаза. На этот раз не было вокруг ни леса, ни двора на Каменноостровском, а была незнакомая улочка городка, похожего на средневековый, и пахло тут не слишком приятно: отходами, несвежей рыбой, злым дымом пожара. Поспешно зажмурился, качнулся еще раз. На этот раз всё было разноцветным огнём, и сам он был огнём, и это было так легко, наполненно и радостно, что тут же зажмурился и дал дёру в следующий мир, чтобы не улететь на радостях от качелей и не пропасть навсегда. Правила были уже понятны вполне: качайся, чего тебе еще. В следующем мире было неожиданно тепло, но не успел еще согреться, как оказался в чем-то искристо-ледяном и неожиданно ярком, пронизанном незнакомым солнцем, а потом – в самом низу города, бесконечно уходящего в небеса. Решил покачаться подольше. Вдруг так удастся вернуться. Открыл глаза и увидел лес, в котором оказался в первый раз. Ёлки, дуб и снег. И кто-то еще здесь был, какие-то большие, тёмные, со светящимися точками глаз. Трое. Один большой подошел, что-то просигналил – лапами? Руками? Отростками? Как-то просигналил, в общем: дай мне покачаться, так Арсений его понял. И яростно замотал головой. Слезешь с качелей и где окажешься? Большой уговаривал. Звуков он не издавал, а вот желание – еще как. Такая штука. Дай попробовать. Я тебе за это что-то дам. Ну дай. Двое других куда-то ушли, один продолжал махать конечностями, Арсений так и сидел, вцепившись в верёвки, как мальчишка. Двое других вернулись, один из них обнимал молодую пушистую ёлочку, вырванную вместе с корнями. Давай, дай поиграть, такая штука, а я тебе дерево дам, вы же их любите, смотри, какое дерево. На вашей стороне все с деревьями ходят. Ну дай.

Арсению даже стало его жалко, непонятно, что это вообще и кто, темно, не разберёшь деталей, а тоже качаться хочет. Он неуверенно выпустил верёвки и перекинул ногу через доску, не совсем еще решившись уступить бедолаге место, но большому только этого и надо было. Он подскочил к качелям, мягко столкнул Арсения в снег и занял его место. Арсений моргнул, стряхивая с ресниц влетевшую в глаза порошу, и обнаружил, что нет вокруг никакого снега, две стены, две балки и никаких качелей, а у него в руках почему-то пушистая ёлочка с него ростом, вырванная вместе с корнями. Рядом на вершине сугороба валялась его кепка с надписью «Нормальная работа». Поспешно поднял кепку, выбил ее о колено, отряхнул еще раз руками и надел на голову. Достаточно, пожалуй, путешествий.

Но позже, зарывшись носом в ярко пахнущую гущу ёлкиных ветвей, на минуту пожалел об утерянном транспорте.