Правила игры в любовь

Я вдруг вспомнила странный разговор с его матерью. Странный и непонятный тогда. Зато сейчас память подсунула этот фрагмент былой жизни, и он, как пазл, встал на нужное место.

— Никогда не показывай мужчине, что ты чем-то не довольна, — говорила она. — Какие бы страхи или уныние тебя не терзали, улыбайся. Мужчина не должен видеть кислую рожу. Терпеть слёзы или истерики.

Она смотрела в окно и теребила занавеску. Не знаю, что она там видела. Мне тогда казалось, что Вера Ефимовна сама с собой разговаривает больше. Из меня, малолетней, собеседник так себе. Особенно на такие взрослые темы.

— Знаешь, почему они заводят любовниц? — спросила она, резко оборачиваясь. От неожиданности я только головой дёрнула. Даже ответить не смогла. Но ей и не нужен был мой ответ. — Потому что в какой-то момент они устают от вечно ноющей жены. Мужчинам хочется, чтобы им улыбались. Слушали. Понимали. Это прежде всего. Всё остальное — второстепенно в подавляющем большинстве случаев.

Она права. Я… люблю её сына и не знаю, что с этим делать. Думала, годы и обида выжгут во мне эти чувства. Оказалось, что ему стоит только появиться на горизонте, как всё остальное стало не важно.

Сейчас я хожу за ним хвостом, судорожно пытаюсь взять себя в руки, отклеиться от него наконец-то. Но пока у меня плохо получается: я не хочу, чтобы он уходил. Не желаю оставаться в чужой квартире, потому что понимаю: он здесь бывает редко. Или не обжил ещё это место. Здесь даже жизнью не пахнет.

Нам доставляют еду. Осталось ещё немного — привезут продукты, и Лео исчезнет. А я останусь. Я уже почти собираюсь с духом, настраиваюсь, чтобы его спокойно отпустить.

Я сделаю вид, конечно, что всё нормально и без проблем — пусть делает свои очень важные дела. Я умею изображать. Искусство. Этому не учатся — это приходит само.

Я даже выхожу из комнаты, чтобы отрубить себя, как ненужный хвост, когда у Лео снова раздаётся телефонный звонок. И то, что он говорит, заставляет меня замереть. Превратиться в тень и слух. Затаить дыхание.

Глава 18

Лео

Настоящее время

Мне бы побыть с Эль хоть немного, чтобы она привыкла и обжилась. Посидеть с ней этот день, поговорить, кино посмотреть, чёрт побери. Но всё идёт не по плану.

Я вернулся, и сотни неотложных дел падают на голову. Я не выкручиваюсь. У меня не получается, и я злюсь, что не могу всё отложить или послать куда подальше.

Я провожаю глазами Таню. Она выходит, чтобы мне не мешать, и чувство вины накрывает меня. Хочу пойти за ней следом, сказать что-нибудь ободряющее, но очередной телефонный звонок заставляет очень важное для меня отодвинуть на второй план.

— Ты уже в городе? — меньше всего я бы хотел слышать сейчас этот голос. У них там что, радар поставлен? Или цыганская почта действует?

— Да, Ира, я вернулся.

Это всего лишь факт, но моя собеседница считает иначе.

— Приедешь ко мне?

— Нет.

— Тогда я к тебе?

— И ко мне не стоит, — не люблю по телефону решать подобные вопросы. — Давай сделаем паузу.

— Что-то случилось? — в голосе Иры — сплошное участие и, наверное, неподдельная тревога, но у меня зубы сводит: я не искал в этой девушке чего-то большего, чем приятно провести время. Она, видимо, считала иначе, но это её иллюзии. Я за них не в ответе.

— Ира, ничего не случилось. Ты прости, но я занят. И, пожалуйста, не звони больше. Если будет нужно, я позвоню сам.

На самом деле, я звонить ей больше не собираюсь. Точнее, всё же решусь через время, чтобы расстаться красиво, как говорят.

В подобных ситуациях я не чувствую себя уродом или мерзавцем. Я никогда ничего не обещаю девушкам, с которыми сплю. Потому что сразу обозначаю территорию: только секс, никаких обязательств. Так проще.

Я выхожу из комнаты. Неподалёку маячит Танька. Вид у неё… подслушивала. Мысленно прокручиваю последний разговор и пытаюсь понять, как много она поняла. Видимо, достаточно.

Главное, чтобы комплексовать не начала и чувство вины испытывать. Ни к чему. Ни одна девица не стоит её волнений. Для меня Эль всегда была на первом месте. Что тогда, в прошлом, что сейчас. Она своя. А эти… приходящие и уходящие, как весенние дожди или грозы.

Подбираю слова, чтобы как-то это объяснить, а сам невольно думаю о том, что Ира от Таньки года на три старше всего, а пропасть между ними — колоссальная. Прожжённая девица, прошедшая Крым, Рим и медные трубы, и моя чистая девочка Эль. Ничего общего, даже близко. Может, поэтому выбор мой очевиден.

Я за Таньку голову отдам и жизнь. Сердце руками порву, лишь бы с ней ничего не случилось. А эти Иры, Даши, Светы мелькали тенью и растворялись, ничем не зацепив, не оставив следа…

Пока я сочиняю речь, нам доставляют продукты. Танька обрадовалась им, будто я ей бриллианты подарил или виллу на берегу Средиземного моря.

Я смотрю, как она, мурлыча, перебирает тонкими пальчиками «богатство» из огромных пакетов. Лицо у неё сияет. А я чувствую, как сердце моё замирает на миг. Эль слышит музыку — я уверен. Когда в ней звучат ноты, она преображается.