Правила качка

Не сказал бы, что он намерено очаровывает девушку, но она краснеет. Я вижу румянец на ее щеках даже отсюда, через всю комнату, и то, как светится ее лицо. Она ослепительно улыбается Смиту.

Девушка нервничает, но старается быть беззаботной, как будто к ней постоянно обращаются, хотя мне совершенно очевидно, что это не так.

Интересно, чего от нее хочет Смит? Почему он подошел?

Он хватает шланг к бочонку и поднимает его вверх, демонстрируя ей, что бочонок пуст.

— Видишь! — смеется он, запрокидывая голову назад, насмехаясь над ней.

Девушка склоняет голову чуть ниже.

Ублюдок.

Он толкает ее локтем, роняя черный шланг для пива. Тот падает на ковер, и Смит кладет его на металлический бочонок, скрещивает руки и смотрит на нее снизу вверх.

Щенячьи глазки? Серьезно, Смит?

Я больше не вижу лица девушки — только ее спину и распущенные длинные каштановые волосы — но, в конце концов, ее руки расцепляются, и она расслабляется. Что бы там ни говорил Смит, это снимает ее напряжение. Это, наверное, очередная хрень, но ей, кажется, комфортно.

Вот и еще одна поверила в его бред.

Они всегда попадаются на его удочку.

Довольный тем, что наблюдаю за вечеринкой из угла комнаты, я сутулюсь, чтобы не стоять в полный рост и не привлекать внимание. Почёсывая густую бороду, растущую на моем лице. Прошло около двух лет с тех пор, как я брил волосы на подбородке, щеках и линии челюсти, и я не собираюсь делать это в ближайшее время.

Я бы не назвал её лохматой, но это чертовски близко. Неопрятная. Колючая.

Моя мать её терпеть не может, а сестра ненавидит.

Девушки в кампусе тоже ненавидят её. Так что борода прекрасно служит своей цели.

Несмотря на мой рост, телосложение и статус в кампусе, я остаюсь один каждую ночь. Ни одна женщина не рискует приблизиться ко мне, если не считать девушек на кухне, которым нужно было помочь снять стаканы с верхней части холодильника ранее вечером.

Копна волос с мужским пучком на моей макушке колышется, когда я взволнованно встряхиваю головой. Подумать только, когда я только перевелся в Айову, то в какой-то момент даже подумывал о том, чтобы поселиться в этой дыре.

К счастью, я достаточно быстро усвоил несколько общих правил, проводя время с моими товарищами по команде:

1. Нет ничего личного, если ты член команды, так что любому живущему здесь лучше запирать дверь своей спальни.

2. Здесь громко каждый чертов уик-энд, независимо от того, есть вечеринка или нет.

3. Парни становятся неряхами, когда за ними никто не убирает. И никому это не нужно.

4. Даже с замком на двери вашей спальни, в этом месте все еще нет покоя.

5. Каждый занимается своим делом.

В любом случае, это не важно.

Волосы снова лезут мне в глаза. Согнувшись в поясе, ставлю мою полупустую пивную бутылку на пол и удерживаю ее между моих ног, чтобы она не пролилась. Вытаскиваю резинку из моих волос и, встряхнув ими, наклоняюсь, чтобы собрать их в хвост. Заворачиваю в пучок и оборачиваю вокруг него черную резинку.

— Отлично выглядишь, Сасквотч. Тебе не обязательно было так сильно стараться для нас, — подначивает меня один из моих товарищей по команде с расстояния в несколько футов, поймав меня за этим занятием. — Хочешь отсосать мне потом?

Теперь мои руки свободны, и я показываю ему средний палец.

— Вали на хрен, Винковски.

— Но ты такая красивая девушка.

Да, да, да. Ха-ха. Господи, эти парни. Постоянно пытаются меня поддеть по поводу моей внешности — как будто мне есть дело до того, что они думают о моих волосах. Ничего такого, чего бы я не слышал за эти два года с тех пор, как решил дать всему этому вырасти.

Так гораздо проще.

Меньше отвлечений.

Меньше боли в заднице.

Волосы и борода работают, потому что меня обходят стороной, и ни одна девушка не пытается от меня залететь.

Я не чей-то там сладенький папочка и не талон на еду для цыпочек.

Итак, вот в чем дело: мои родители... богаты. И не тот вид богачей по-соседству. Нет. Например, если бы мы захотели поужинать в Вегасе сегодня вечером, то взяли бы реактивный самолет. Вот такой вид богатых. Как Хилтоны. Как Рокфеллеры.

Иногда хреново, что отец — один из крупнейших работодателей в штате и владеет одним из крупнейших производственных заводов в стране, расположенным прямо здесь, в Айове. Это все равно что носить на спине большую красную мишень, и в конце концов... мне это надоело.

Не поймите меня неправильно — я люблю их до безумия. Наша семья очень близка. Но моих родителей окружают тот тип людей: присмыкатели, пользователи, целовальщики задниц. И в один прекрасный момент, пришло время дистанцироваться от всего этого, по крайней мере, на время — пока у меня есть такая возможность.

Моя сестра сменила фамилию, когда вышла замуж; она даже не пишет её через дефис, как это обычно делают светские дамы. Нет. Вероника не из таких. Полностью потеряв фамилию Кармайкл, она переехала в захалустье и возвращается только на праздники и большие благотворительные мероприятия — и даже тогда упирается своими пятками. Туфлями на шпильках, но все же.