Правила Лебядей

Он был из тех мужчин, что хорошеют, мужая. Но возмужав, он был настолько богат, что интерес к себе толковал лишь материально. Женщины подыгрывали ему, в надежде выйти за него замуж, или же забеременеть и получать алименты.

К моменту знакомства с Аленой, Станиславский уже содержал семерых детей.

Будь девушка одной из тех женщин, что железнодорожными составами приезжали в Москву, в надежде выйти замуж за олигарха, он без труда навязал бы Алене свою игру. Увы, Алена была совершенно другой породы. Ей хотелось не столько обеспечения, сколько адреналина. Станиславский со своей корявой галантностью, навевал на нее тоску.

Если бы он схватил ее сейчас за рубашку, опрокинул прямо на стол, она отдалась бы ему! При всех! Визжа от восторга чаечкой!

– А я ведь, знаешь, с детишками хотел бы работать, – рассказывал Станиславский, который мог думать лишь о том, чулки на ней, или все же колготки. – Но жизнь закрутила и понесла…

Алена молча пила, стараясь не завизжать от злости. Она же видела, что у него в штанах все стоит! Так какого хрена он морочит ей голову?!

– Я лично, люблю папашек, – перебила она. – Папиков.

– А вот влюбляться в меня не стоит! – строго оборвал Стэн.

Девушка фыркнула и закурила новую сигарету. Ее глаза сказали ему, кто он, а вслух Алена так промолчала, что Станиславский смутился и аж вспотел.

«Что за чурка бесчувственная?!» – думал он.

«Что за слюнтяй?!» – страдала в душе Алена.

Пора было заканчивать этот Цирк с дитями, но ей не хотелось вставать с теплого дивана и тащиться на улицу. Денег было в обрез. Прокляв себя в сотый раз, что она не уехала тогда с «Заимки» с Олегом Каном, Алена сказала Шуре:

– Александр Сергеевич, вы обещали, меня отвезут домой.

Шура, с трудом сдерживая злорадство, взглянул на брата.

– Давай, мы хоть бутылку допьем! – спохватился Стэн.

Алена глянула на часы.

Шура разлил по бокалам остатки виски, Стэн долил свой бокал кока-колой и бросил ломтик лимона. Алена с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Разводить «Блэк Лэйбл»! Боже-господи, вкусы богатых неисправимы!

– Скажи, – спросил Стэн, решив использовать последнюю тактику, – если бы ты могла исполнить любую свою мечту, что бы ты выбрала?

Алена посмотрела на его жесткий красивый нос и подумала: «Чтобы ты изнасиловал меня сейчас на этом сраном диване! Я бы кричала и вырывалась, но ты все равно бы не отпускал!»

Вслух она ответила то, что говорила обычно:

– Деньги! Много и навсегда!

– Деньги – это еще не все!

– Ха-ха! – развеселилась Алена. – Ты так говоришь, потому что у тебя они есть.

– И именно поэтому, что я знаю: очень многое на свете купить нельзя!

– Наверное, любовь, здоровье и счастье, – съехидничала она. – Ты спросил, я ответила. А что бы загадал ты?

– Сойти живым с этой долбаной карусели, – неожиданно для самого себя, сказал Стэн.

На парковке он случайно столкнулся с Каном и оба дрогнули, явно позабыв договор.

– Что-что? – переспросила Алена.

– Большие деньги, – сказал он, – это как сломанная карусель. Тебя подхватывает и кружит, кружит… И самое важное – удержаться, как можно дольше. Живым ты все равно с нее не сойдешь…

Это была самая глубокая мысль, что он выдал за этот вечер и Алена его невольно зауважала.

– Я соврала, – сказала она. – На самом деле мне хочется, чтобы ты перестал ебать мне мозги и трахнул меня, пока я низ еще чувствую.

Станиславский вытаращил глаза.

– Так я тебя третий час уговариваю!

– А-а-а! – сказала Алена. – Я не знаю, как там у вас в Москве, а у нас в Хабаровске, сам факт, что я здесь, по умолчанию означает, что я согласна!

Станиславский решил, что его разыгрывают и нахмурил лоб, поглядывая на брата.

– Машина! – подскочил Шура. – Кажется, моя девочка, что ты напилась.

Алена рассмеялась и поднялась.

– Идем? – спросила она Станиславского-старшего.

Он встал, не до конца понимая, что эта дрянь затеяла. Ему уже было ясно, что Шура выставил его дураком. Вопрос был в том, как снизить ущерб. Алена уже надевала тонкую кожаную курточку. Вытащив волосы из-под ворота, она отступила на шаг.

– Что, прямо так? Сейчас? – уточнил Станиславский, не веря ни единому ее слову.

– А что? Ты хочешь сперва узнать меня немного поближе?

Стэн оглянулся на брата. Тот сидел, открыв рот и пялился на Алену, как на самоубийцу. Остальные двое тоже сидели, распахнув рты.

– Ну, ладушки!

Рассмеявшись, она в самом деле развернулась и пошла прочь. Не дожидаясь лифта, она вприпрыжку поскакала по лестнице и Станиславский, зачем-то, помчался следом за ней. Догнав Алену уже на площади перед гостиницей, он ухватил ее за руку, пытаясь восстановить дыхание.

Холодный ветер рвал ее волосы, задирая подол короткой юбки. Поздние таксисты отложили кроссворды и теперь смотрели на них.

– Ты напилась, Котеночек?

– Что с того? – она обняла его и поцеловала.

Поцелуй был мокрый и не особенно впечатляющий. Особенно, на таком холодном ветру. Стэн оттолкнул ее.