Правила Лебядей

Следом за детьми, рука об руку, шли две тонкие высокие девушки. Блондинка и брюнетка. Они держались легко, непосредственно, но с той долей близости, что выделяет подруг, которые привыкли делить не только досуг, но и койку. Блондинка была женским переизданием идущего впереди Блондина. Видно, сестра. Брюнетка была то ли кореянкой, то ли китаянкой и во всех детях ясно чувствовалась азиатская кровь.

Это Стэна и зацепило.

Вспомнилась школа и учение о мичуринских яблоках, пестиках и тычинках. Стэн все еще рассматривал то детей, то родителей, перебирая в уме какие-то пошлые шутки о клонировании, когда Шура склонился к его плечу и зашептал:

– Это Малой, приемный сын Кана, еще отмороженее, чем сам Кан. И его сестра, жена Кана.

Улыбка растаяла. Стэн вспомнил, как строго-настрого приказал бойцам пристрелить узкоглазого, а затем закопать в лесу. Но те не расслышали, заставив копать могилу. Из всех троих из лесу вышел лишь Кан. И самого его потом погонял… По тому же лесу.

Станиславский слышал и про Малого. Мальчик очень здорово тогда выступил, когда все они считали, будто бы Кан погиб3. И продолжал выступать, насколько Стэн слышал. По полнолуниям, видимо, Матрица сажал мудака на цепь.

Они уже переговорили по телефону. Заверили друг друга, что все у них хорошо, что было – прожито, забыто и прощено. Но Стэн все равно ощущал себя неуютно. И лишь догадывался, что испытывает Кан.

– А что за азиатка с ними? Наложница? – спросил Станиславский брата.

Шура тихо хрюкнул.

– Жена Кроткого. Единственный в компании симпатичный, приятный со всех сторон человек. Мальчики – оба Канчики, а девочка – дочка Гаева.

Стэн присмотрелся: к женщине, на которой женился Кан. Он мог ошибаться, но он уже видел эту блондинку. Вчера, на пресс-конференции, потасканная Брюнетка с короткой стрижкой, просила у нее денег в долг, а Блондинка что-то цедила сквозь зубы. Кажется, обе ни разу не обратили внимания на них с Шурой и тренера.

– Погоди-ка, это же эта девка была вчера на прессухе.

– Она, типа, журналистка.

– Типа?

– Ну, она хорошо пишет. Хотя, как человек – не очень-то. Коза!..

– Зачем ей быть хорошим человеком? – Стэн рассмеялся и снова стал смотреть вниз. – Она же замужем. Вот бы ее… того. Или, лучше обеих… Было у меня как-то две девки. Такой был кайф наблюдать, как они друг друга лижут… Часами. Или, минет на два рта… О, господи, только я грехи отмолил!

Шура зыркнул в его сторону, поджал губы и покачал головой. Он мало знал Ангелину Кан, но предпочел бы сунуть свой член в розетку. Видимо, чтобы хотеть такую, нужно было быть Стэном, или Каном.

– По-моему, она такая же сексапильная, как мышеловка. Не говоря уже об ее отбитом на всю голову муже.

Стэн расхохотался, но ничего не сказал: процессия как раз поравнялась с ними. Девушки разом подняли головы и кивнули. Шура недовольно поморщился, заметив, что на его брата Ангелина посмотрела уважительно и чуть ли не с интересом.

– …мама – папина девушка, – донесся до Стэна голос одного из мальчиков; тот был абсолютно серьезен, даже грустил. – А тетя-Сонечка – Макса!

– Всех хороших девушек разобрало старичье, – вздохнул его брат и не по-детски серьезно наморщил лобик.

Стэн еле удержался от смеха. Сам он не поощрял, когда его собственные дети держались наравне со взрослыми, но услышать подобное от чужих, было забавно. Жаль, самого Кана нет. Интересно было бы посмотреть, как он на это отреагирует.

– Алекс! – укоризненно сказала Блондинка.

Мальчик вздохнул и на ходу обернулся через плечо:

– Ах, ма! Не лезь в пацанскую душу.

И так тяжело вздохнул, что у взрослых не хватило духу расхохотаться.

– Олег, ты скотина! – сказала девушка.

Блондин согласно кивнул.

Маленькая девочка подняла лицо и улыбнулась Стэну.

Он невольно улыбнулся в ответ. Задумался мимолетно, какой красавицей она вырастет. На миг отвернулся, а потом открыл от удивления рот: точно такая же, но уже взрослая девочка торопливо перебирала каблуками в сторону лестницы.

Забыв обо всем на свете, Стэн уставился на нее.

Вот это была девчонка! Черноволосая, загорелая, – то ли ближний Восток, то ли дальний. То ли Кавказ, то ли Азия. Принцесса Жасмин! На бегу ослепительно улыбнувшись Шуре, Жасмин, промчалась мимо него к служебному входу.

– Шура-а-а? – спросил он, внезапно охрипнув. – Как бы мне это узнать поближе?

– Что – это? – заволновался Шура и даже от жадности покраснел.

В душе он знал – что. Вкусы Стэна были просты и абсолютно статичны. Алена идеально соответствовала им: у нее были ноги, и они раздвигались.

– Это вот! – сказал брат. – Пробежала. Брюнетка с ножками. Познакомь нас.

Все, что могло пойти наперекосяк

Правило: если что-то может пойти наперекосяк, так оно и пойдет.

В глубине души Алена все это уже знала. Знала в тот самый миг, когда, стоя у зеркала в сапогах-чулках и черной плиссированной юбке, она решила поехать не на компанию, а прямиком в «Платинум Арену».

Но почему-то решила не поддаваться панике.

И все пошло наперекосяк.