Правила обманутой жены

Все женщины, что работали в ателье, застыли, с жалостью глядя на меня. Виолетта прижала к груди пакет и впервые в жизни помолчала минут пять.

— Соломоновна, может, послать гонца, чтоб принес он нам винца? Сегодня можно. С такими-то новостями, — одна из портних отложила в сторону роскошную вечернюю юбку, которую вышивала серебром.

— Я те пошлю! — вскинулась Виолетта. — Слышь, Надюш, в прошлый раз послали Кильку за шампусиком, — она ткнула пальцем в худенькую девушку, которая старательно сопя, вшивала пояс в брюки.

Эта девушка Аня как раз пришла мне на замену в ателье за три дня до того, как я уволилась. Виолетта тогда презрительно оглядела ее тоненькую фигурку и вынесла приговор:

— Не, ты не Анка-пулемётчица. Ты от того пулемёта даже ленту не поднимешь. Будешь Килькой. Господи, шо ж ты в свое небесное ателье не набрал нормальных работников? Ну вот как можно было такое скроить?

— А я им всегда говорила, что пить вредно! — возмущенно продолжила Виолетта. — А на работе вообще недопустимо! А к нам после этого приехала Руковская, Белоснежка на пенсии. Хотела очередное платье с рюшами перешивать. А Килька шампусика вмазала. А ей же с ее теловычитанием много не нужно. Только пробку лизнуть. Короче, Килька ей банты вместо груди на задницу нацепила. Пожухлая Белоснежка тоже явно вмазанная была. Она подумала, шо так и надо, и в этом платье пошла на какую-то их тусовку. Короче, на следующий день все жёлтые сайты-гадюшники начали угорать над фасоном. Я подумала, шо все. Шо нас всех уволят. А Белоснежке понравилось. Потому что это был первый раз в ее жизни, когда кто-то посмотрел на то место, где у нормальных женщин попа, а у нее Пятигорский провал, — Виолетта погладила себя по мощным ягодицам. — Так нам ещё и премию дали. Пронесло, слава тебе, господи! Но с тех пор никакого вина! Только чай с тортом. Так что, Килька, греми костями в сторону магазина. Я чайник поставлю. Надюш, а ты вообще уверена, что твой босяк пошел проветрить свою лелейку?

— Я любовницу видела, Соломоновна. Она очень красивая!

— Ууууу! Не, тортик отменяется, — решительно заявила Соломоновна. — Килька, ползи за селедкой. Чапай думать будет! Я когда сильно думаю мысль, мне нужна селедка, и пожирнее бери.

— А может, сладенького? — с надеждой спросила Килька. — Оно тоже думать помогает.

— Вот потому у тебя и башка пустая, — пояснила Соломоновна. — Потому что ты рыбу не ешь. А в селедке фосфор и жирные кислоты, от которых мозг лучше думает.

Я достала из кармана кашемирового пальто айфон и спросила:

— Девочки, у кого-то есть зарядка для айфона?

— У меня айфон. Держи, — Килька протянула мне зарядник и я вставила его в розетку.

— Айфон-шмайфон, — пробурчала Виолетта. — Целыми днями по нему наяривает. Лучше бы ты на мужиках тренировалась!

Соломоновна сегодня была явно не в духе.

— У тебя-то что стряслось, Виолочка? — спросила я.

— Ой, что ты знаешь, шкильда-селедка! Что я имела! Приходит вчера перед закрытием уже один мущинка, приносит пинжак с карманами из-под себя самого перешивать. Настоящий полковник! — она закатила глаза. — Моего возраста примерно, с полтос. Ну я кофту расстегнула, наклоняюсь к нему, а он ноль на массу. Это с моим то шестым розмером! А я ж уже вся изогнулась, а он не мычит и не телится. Короче, я ему и говорю, ну ты ж знаешь, Надюня, все приходится делать самой. «Мущина» — говорю, — «Вы не могли бы быстрее среагировать на мои выразительные формы? Потому что в моем возрасте уже невозможно так долго изгибаться. Поезд уже таки ушел с того перрона, где осталась моя хыбкость».

Все в ателье тихо захихикали.

— Ну он в шоке, — Соломоновна двумя руками схватилась за грудь и подбросила ее вверх, поправляя лифчик. — И тут в ателье вползает зайчик такой лет двадцати и ноет: «Ну пусик, я же там жду, в машине. Где ты?» Он красный весь стал. А я ей и говорю: «Пусик сейчас ищет бабу с руками, чтоб пинжак умела перешивать». Не ну ты видела? Измельчал мужик. Если такой солидный тоже бросается на малолеток, то что мне делать? Чует мое сердце, что в четвертый раз замуж не сходить. А мне ж всего полтос! А уже не за кого!

— Я тоже теперь одна, Виолочка, — заплакала я.

— А ты клювом не щелкай, Надюня! Ты борись.

— Как Соломоновна? Мне его двумя руками держать? — я села на стул и закрыла лицо руками.

— Его не удержишь. Ее нужно давить. Набей любовнице морду, — деловито посоветовала Соломоновна. — И не реви, Надюша, у мужика всегда есть кто-то на стороне.

— Неправда! — горячо возразила Килька, которая вернулась из магазинчика, что располагался через дорогу. — Есть и порядочные.