Правила обманутой жены

— Наоборот, это весело, — она тряхнула роскошной гривой, рассыпая волосы по плечам. — Такой мощный заряд бодрости, свежая кровь, кислород. Брутальный варвар после утонченных мужчин, — она закатила глаза.

Я чуть не поперхнулась кофе. Вот кто Дима для нее: кислород, варвар, свежая кровь.

— Самое приятное, что не знаешь, чего от него ждать. Это так возбуждает — грубая мужская сила. Наверное, это возрастное. Раньше я искала сложные натуры с кучей комплексов и башкой, набитой знаниями об искусстве. Это было так сексуально! За одного такого даже вышла замуж. А сейчас мне хочется чего-то простого и понятного. Давно замечено: чем меньше у мужика в голове, тем лучше у него в постели. Понимаете, Надя?

— Да, — еще одна улыбка далась мне с таким трудом, что я поняла: больше не выдержу. — Спасибо за прекрасный завтрак и интересный разговор. Мне пора, — я встала.

— Приходите еще, Надя.

— Обязательно! У вас очень уютный ресторан, Адель.

На деревянных негнущихся ногах я пошла к машине и села за руль. Господи, что я делаю? Пью кофе с женщиной, которая спит с моим мужем. Но беда в том, что меня неудержимо тянет к ней. Мне необходимо знать, что она думает, что собирается делать. И главное: надолго ли это у них с Димой?

Стрелки часов медленно подползали к девяти. Я вытащила из бардачка влажные салфетки, промокнула остатки туши под глазами. Быстро накрасилась заново и завела мотор машины. Боже, помоги мне пережить всё это и не сойти с ума! Если я упаду с ног, что будет с Сережей? Держаться! Ради сына держаться! Говорила, что ради него все вытерпишь? Тогда терпи молча. У тебя еще некуда уходить. Денег не собрала, ничего не подготовила. Да, Соломоновна предложила пожить у нее. Но я не хочу быть обузой. Да и Сережу нужно подготовить медленно и постепенно. Он ненавидит перемены. Слишком много их было в жизни моего сыночка. Чужие стены — это всегда чужие стены.

За витриной ресторана скользила по залу Адель. И чем больше я на нее смотрела, тем отчетливее понимала, что такой мне никогда не быть. Не знаю: получила ли она этот шик от рождения или научилась? Если научилась, то это особый талант. У меня его нет. Значит, вот что нравится Диме. Моему Диме, который любит котлеты с картошкой и пирожки с борщом, нужна нимфа, а не загнанная лошадь. Нечего и пытаться с ней конкурировать. Она не виновата.

И я в этой ситуации тоже не виновата. Потому что никогда не обещала Диме, что буду такой. Верной быть обещала. Хорошей хозяйкой быть тоже обещала. А такого и обещать не могла. В голову бы не пришло. Сердце разрывалось от боли, но одновременно я вдруг почувствовала облегчение. Потому что поняла: нет моей вины в этой измене. Конкретно в этой. Ну это все равно, что Дима изменил бы мне с Анжелиной Джоли. Кто бы из мужчин удержался? Это мы, женщины, можем любить Брэда Питта чисто гипотетически. Если бы этот Питт вдруг спустился с экрана ко мне, я бы все равно Диме не изменила бы.

Но мужчины ведь устроены по-другому. Они путают фантазии и реальность, когда это касается секса. Иначе они бы не западали на девушек из глянцевых журналов и соцсетей, которые в будний день одеты, как Красная Шапочка из эротических фантазий волка. Они бы понимали, что это игра. Это понарошку. Их заманивают.

Ну не может женщина двадцать четыре часа в сутки быть красивой. Как Ким Кардашьян, которая постит фото из постели ночью в полном макияже. Не может быть, чтобы ей было удобно ходить за покупками в босоножках из двух ремешков на каблуках пятнадцать сантиметров, в мини-юбке и при полном макияже, который делают два часа. А мужчины ведутся на яркую обертку. У меня нет этого фантика из золота и французской фольги. И никогда не будет. Зато Адель точно не умеет или не хочет жарить котлеты. Разве это справедливо, что котлеты у меня, а круассаны на балкончике с витой решеткой у нее?

Платон

Она пришла ровно в девять. Стройная, в узкой черной юбке и светлом полупальто. Волосы собраны в строгий узел. На лице — решимость и то самое сложное выражение лица, которое он увидел там, в кафе «Ван Гог». Гамма чувств: тревога, опасение, скрытая боль и нерв.

— Доброе утро, Надя! Пойдёмте, я вам всё здесь покажу, — Платон повел ее по галерее, незаметно глядя на часы.

Мамикон опаздывал. Первые два зала они прошли почти бегом. В третьем зале Платон остановился. Надя оглянулась. Зал был темным, без окон.

— Сегодня вечером здесь будет выставка художника, которого никогда и никто не видел. Ну кроме меня, конечно. Он прячется от мира. Но его работы уже очень ценятся коллекционерами, хотя он недавно начал писать.

— Я ничего не вижу, — пожала плечами Надя.

Платон зажег светильник на стене. Картины были расставлены вдоль стен.

— Я хочу, чтобы вы продумали, как лучше их развесить. Дам двух помощников. Они сделают всю грубую работу, а вам, Надя, нужно продумать экспозицию. Порядок расположения работ — это очень важно.

Надя подошла к самой большой картине, которая стояла в углу возле светильника, и наклонилась, всматриваясь в полотно.