Правила обманутой жены

— Неужели за это платят большие деньги? — улыбнулась она. — Или я просто не понимаю в живописи. Что здесь такого особенного? Красная Шапочка на полянке гладит то ли лисенка, то ли волчонка. Мило, но ничего особенного.

— А так? — Платон подошел к картине, выключил светильник и снова включил, но на этот раз в ультрафиолетом режиме.

За спиной Красной Шапочки появилась огромная тень волка.

— Страшно, — зябко поежилась Надя. — Сразу смысл поменялся. Она такая беззаботная. И вроде всё у нее хорошо. Но она еще не знает, что над ней уже нависла угроза. Как в жизни: мы утром встаем и не подозреваем, какая беда ждет нас сегодня.

Платон застыл, удивленно глядя на нее. Как просто и мудро она описала весь тот скрытый смысл, который художник вложил в свою работу. Как тонко она это почувствовала! Откуда? Простая девушка, ничего не понимающая в искусстве, оказалась умнее, чем многие искусствоведы.

— Вы правы. Этот трюк позволяет одному и тому же полотну рассказывать целых две истории. Ведь из-за специфики краски и техники художника отсутствие и присутствие света очень сильно преображают его содержание.

— Поразительно! — прошептала Надя, продолжая, как завороженная, смотреть на картину.

— Пойдемте, я покажу ваше рабочее место, — Платон привёл ее в офис.

Маленькая уютная комната секретаря располагалась перед дверью его кабинета. На стеклянном столе стоял компьютер.

— Кресло удобное, — Платон сел в черное крутящееся кресло. — Сам проверял. С компьютером дружите?

— Да, — ответила она. — Знаю все офисные программы.

— Откуда? Вы, кажется, занимались пошивом?

— Сама освоила. Сегодня без компьютеров никуда. И мне приходилось много переписываться с разными клиниками. У меня особенный ребенок, поэтому еще выучила английский. Со словарем, конечно.

— Понимаю, — вежливо кивнул он. — Сейчас вам нужно проверить список гостей и продумать экспозицию выставки. Также нужно проверить все страховые полисы. Картины застрахованы на крупную сумму.

Надя села в кресло у стола, повертела в руках чёрный стеклянный стаканчик с ручками и вдруг спросила:

— А что случилось с предыдущей помощницей? Она уволилась?

— Можно и так сказать. Это была моя бывшая жена. Она вышла из бизнеса. Вы позволите? — он прикоснулся к ее волосам.

Она вздрогнула, невольно отстранилась, но тут же взяла себя в руки и прошептала:

— Дда.

Платон вытащил из прически шпильки, распустил ее волосы. Небрежно роняя пряди, собрал их в корону на голове и заколол шпильками. Это было странное ощущение. Она терпеливо сидела, не двигалась, полностью отдалась его рукам. Но Платон видел, как напряжена ее шея. Как подрагивают ресницы и губы. Ее волосы упоительно пахли травами. И он с трудом подавил желание зарыться в них лицом.

— Так гораздо лучше, — улыбнулся Платон. — Поверьте на слово художнику. Низкий узел вам не идет. Волосы нужно поднимать. Я вас не обидел?

— Нет, — покачала головой она. — Совсем нет.

— Доброе утро! — в кабинет, улыбаясь, зашел Мамикон. — Вай! — он прижал руки к груди и восхищенно поцокал языком. — А ты, Платон-джан, времени даром не теряешь. Вай, апрес! Молодец какой! Такую красивую девочку привел! Как сольнышко пришло в этот собачий холод в эту вашу Москву!

— Надя, вы не приготовите нам кофе, если не сложно? — попросил Платон. — Кофемашина в кухне, из вашего кабинета направо. И себя не забудьте, пожалуйста. Там в холодильнике фрукты, соки — всё в вашем распоряжении. Не стесняйтесь.

— Конечно, приготовлю, — кивнула она. — Спасибо!

Мужчины зашли в кабинет.

— Слушай, Ван Гог-джан, я, конечно, понимаю что у вас, художников, особый взгляд, но нужно чтобы и другие что-то увидели, — проворчал Мамикон, устраиваясь в кресле возле стола. — Она хорошенькая очень, фигурка ладная, всё на месте. Так бы к сердцу и прижал! Фрукты бы принес, туда-сюда покушать. Цветочки тоже, на тебе, сольнышко. Но она не модель! — он сложил пальцы щепотью и потряс ими перед носом Платона. — Вернее, не та модель, что нам нужна.

— Серьезно? — улыбнулся Платон. — А теперь следи за руками, — он встал, выключил свет, достал из ящика стола свечу и зажег ее. — Кстати, не забудь, о чем я тебя вчера предупреждал, Мамик. Сердце свое держи от нее подальше. Другие органы — тем более.

— Вай, какой ты нудный, слушай! — скривился Мамикон. — Сухарь-крекер-бублик этот твердый, сушька. Дырка у ней, как твое сердце пустое. Ветер в нем свистит. Сам не живешь, и другим не даешь.

— Можно? — Надя зашла в кабинет, держа на вытянутых руках поднос с кофе. — Ой, как здесь темно! — она осторожно пошла к столу. — Что-то с электричеством?

— Нет, все в порядке, — объяснил Платон. — Мы готовим выставку стеклянной скульптуры, которая будет проходить при свечах. Так хочет скульптор. Сейчас выставки в темноте и при особом освещении — это модный тренд. Вот прикидываем, как и что. Кстати, завтра закажите, пожалуйста, свечи и канделябры.