— Слушай, а он куда сообразительнее, чем тот кот, что у Сьюзан, — кивала она головой в ту сторону, где, должно быть, проживала эта самая котолюбивая Сьюзан. — У той вроде и кот, но кот, да не тот!
— Мы с отцом тут подумали, что если с тобой что-нибудь случится и ты больше не сможешь присматривать за своими кошками, то мы возьмем на себя заботу о Гомере, — как-то за воскресным завтраком ни с того ни с сего заявила мне мама.
Я озадаченно нахмурилась:
— Что со мной может случиться?
— Ну, не знаю, — ответила мама, намазывая хлеб маслом. — Я просто говорю, что если,
— Произойдет «что-нибудь»
Но, скорее всего, она имела в виду другое: например, как много мороки у меня с этим Гомером. На свой родительский манер они хотели избавить меня от непосильной, как им казалось, ноши и открывали благородный путь к отступлению. В детстве, бывало, они могли накричать или «гавкнуть» на меня по непонятной причине. Но теперь, полагаю, это происходило потому, что порою люди склонны негодовать на того, кому на самом деле желают всего самого лучшего. Наше негодование при этом прямо пропорционально тому, насколько нам важно сделать этого человека счастливым. Дальше идет только опустошенность, когда все усилия были напрасны и, вместо того чтобы сделать человека счастливее, вы теряете его навсегда.
Гомер и Кейси сидели рядком у обеденного стола, оба — само внимание. Напустив безразличный вид, чтобы никто не заподозрил их в попрошайничестве, они тем не менее не теряли надежды на то, что им что-нибудь да перепадет со стола.
Бывали минуты, когда в сердцах я могла обозвать Гомера «несчастьем, свалившимся на мою голову». Но в глубине моего сердца я всегда знала, что он мой нежданный подарок судьбы. Ведь что такое несчастье? То, чего ты обязательно постарался бы избежать, имей возможность отмотать время назад. А нежданный подарок? То, что ты даже представить себе не можешь. Что-то настолько нужное и важное, что смысл его доходит до тебя только во время оно.
Похоже, я была не единственной, кто так думал.
— Извини, мам, — я стянула со стола первую попавшуюся страницу воскресной газеты, — но вам с отцом придется обзавестись собственным котом.
Мама скорчила мину.
— Если бы
Глава 11. Свой угол
Пусть несколькими годами позже, чем до Нью-Йорка или Сан-Франциско, интернет-революция докатилась и до Майами. Рынок вакансий всколыхнулся. Новоиспеченные компании с каким-то неограниченным бюджетом одна за другой разворачивались в старинных офисных зданиях «Деко» в Саут-Бич. Всем требовался персонал. Большинство из этих компаний не успевало даже комплектоваться по мере своего роста. Они брали людей, способных, по чьему-то остроумному выражению, «быстро менять шляпы».
Одна их таких компаний, к примеру, искала человека на должность начальника отдела событийного маркетинга, который мог бы организовывать широкомасштабные корпоративные мероприятия, коктейльные вечеринки и профессиональные презентации. Поскольку в компании не было пресс-секретаря, то было бы неплохо, если бы этот же кандидат имел связи с местными СМИ на случай, если понадобится быстро подключить их к делу. Кроме того, компания нуждалась в штатном копирайтере, поэтому приветствовала кандидата со степенью в английской филологии или журналистике. А еще одним из приоритетов компании был сайт, содержащий информацию о значимых общественных событиях, включая волонтерство. По этой причине кандидаты, вращающиеся в орбите неприбыльных организаций, получали определенные преимущества.
— Они и сами понимают, что требуют немало, — сообщил мне приятель, принесший весть о вакансии, — но готовы за это платить.
Той ночью, сидя за компьютером и обновляя свое резюме, из-за дрожи в руках я едва попадала по клавишам. А вдруг не успею, вдруг не подойду? Успела. Подошла.
К тому времени я жила у родителей без малого два года. То были годы, потраченные на, казалось бы, бесплодную борьбу за самостоятельность. Наконец-то у меня появилась работа, позволявшая не только платить по счетам, но и снять собственное жилье.
Следующую пару месяцев я пахала как одержимая. В редкую свободную минуту в моих руках тут же оказывался каталог недвижимости. Я изучала его очень придирчиво, смакуя каждую деталь, как тот больной, обреченный на постельный режим, у которого под подушкой остался один-единственный порнографический журнал.