Правила секса (The Rules of Attraction)

Мне хочется сказать то же самое Лорен, но вместо этого я зеваю и отхлебываю «Бекса». Я сонливый и слегка вставленный. Определенно все кончено. Я уже собрался было сказать ей об этом, но Стамп вскакивает и ставит кассету Circle Jerks, которых никто не может слушать, а Мона с Трэвом хотят послушать Los Lobos, так что все идут на компромисс и мы слушаем Yaz. Стамп принимается танцевать с Моной в темной уже комнате, и Трэв с редакторшами тоже пробуют трястись под музыку. Стамп даже пытается уговорить Мари присоединиться к ним, но она лишь улыбается и говорит, что очень устала.

Музыка вызывает у Витторио смех, он снова наливает всем выпить. Мари зажигает свечи. Витторио наклоняется и шепчет Лорен что-то на ухо. Лорен продолжает смотреть на меня. Я уже пью виски из фляжки Стампа, и меня вот-вот вырубит. Мне не слышно, о чем разговаривают эти двое, и я рад этому. Вымываю вкус дешевого виски изо рта остатками теплого «Бекса». Потом все произносят тосты, желают Витторио удачи в его поездке, даже Мари, которая выглядит опечаленно, поднимает бокал и беззвучно произносит: «Mi аmore»*,- это Витторио, женатому, отцу, Витторио. Это последнее, что я отчетливо помню. Я отключаюсь.

* Любовь моя (ит.).

Просыпаюсь на кровати Витторио весь в поту, поднимаю голову, гляжу на часы и понимаю, что уже почти полночь. Осторожно встаю и нетвердой походкой спускаюсь вниз по лестнице в гостиную. Все ушли, остались Лорен и Витторио, которые за разговором уже переместились на диван, перед ними на столе догорают свечи. Сколько же пива я выпил? Сколько виски? Играет мягкий итальянский музон. Я на самом деле пытался танцевать? Я действительно допил виски из фляжки Стампа? Не помню.

– Ты только проснулся? – спрашивает она.

– Что происходит? – спрашиваю я и присаживаюсь – так устойчивей.

– Пьем,- говорит она, держа бокал с… что же это такое, черт возьми? Портвейн?! – Хочешь?

По тому, как напряженно она выпрямилась на диване, пытаясь сохранить оставшееся самообладание, мне ясно, что она пьяна. Она развязно прикуривает, а Витторио наливает себе из бутылки остатки красного. Сколько они так просидели на диване? Я гляжу на часы.

– Нет,- говорю я. Трясущимися руками наливаю себе в стакан тоника и отхлебываю.- Как я оказался в комнате Витторио?

– Ты был очень пьян,- говорит она,- чувствуешь себя получше?

– Нет. Не лучше.- Тру лоб.- Я сильно набухался?

– Да. Мы решили дать тебе отдохнуть какое-то время перед уходом.

Мы? Что значит «мы»? Кто это «мы? Я оглядываю комнату, затем снова смотрю на нее и замечаю, что она без туфель.

– Почему ты без туфель?

– Что? – спрашивает она. Кто, я? Юная мисс Невинность.

– Твои туфли. Почему ты не в них? – спрашиваю я, выделяя каждое слово.

– Я танцевала,- говорит она.

– Превосходно.

Я представляю ее в медленном танце с Витторио, его пухлые пальцы ласкают ее спину, задницу, Лорен вздыхает: «Ну пожалуйста,- так мягко, как Лорен умеет вздыхать,- ну пожалуйста, Витторио».

Все это прокручивается в голове, и боль становится еще сильней. Я смотрю на нее. Я ее не знаю. Она ничто.

– У тебя… у тебя прекрасные… прекрасные ножки,- пьяно бормочет Витторио, склоняясь над ней.

– Витторио,- говорит она строго.

– Нет… нет, позволь же мне взглянуть.- Он приподнимает ее ногу.

– Витторио,- произносит она, и мне слышится отголосок робости.

Витторио наклоняется и целует ее ногу.

– О’кей,- поднимаюсь я.- Мы уходим.

– Ты хочешь уйти?

Она поднимает глаза, тем временем Витторио начинает ласкать ее лодыжку, его рука движется к ее чертову колену.

– Да. Сейчас,- требую я.

– Витторио, мы должны идти,- говорит она, пытаясь подняться.

– О нет, нет, нет… нет, нет, нет… не надо, не уходи,- встревожился Витторио.

– Нам пора, Витторио,- говорит она, допивая бокал.

– Нет! Нет! – выкрикивает Витгорио, пытаясь дотянуться до ее руки.

– Господи Исусе, Лорен, пошли давай! – говорю я ей.

– Да иду я, иду,- говорит она, беспомощно отталкиваясь от дивана.

Она подходит к креслу, в котором я сидел, и принимается надевать туфли.

– Я не хочу, чтобы ты… ты уходила,- взывает Витторио с дивана, закрыв глаза.

– Витторио, нам пора. Уже поздно,- говорит она успокаивающим тоном.

– Надень их на улице,- говорю я ей,- пошли.

– Шон,- произносит она,- заткнись.

– Где Мари? – спрашиваю я.- И чтобы я этого больше не слышал – «заткнись».

– Повезла домой Мону и Трэва.- Она тянется за сумочкой на столе.

Витторио начинает подниматься с дивана, но не может удержать равновесие и, задев стол, валится на пол и принимается стонать.

– Боже мой,- говорит Лорен, спеша к нему.

– Я не хочу в Италию! – вопит он.

Она становится на колени позади него и пытается поднять его и опереть о диван.

– Не хочу уезжать,- повторяет он.

– Лорен, сваливаем отсюда, черт подери! – ору я.

– У тебя что, совсем нет сострадания? – вопит она в ответ.

– Лорен, чувак – алкаш! – кричу я.- Валим отсюда.

– Не уходи, Лорен… не уходи,- хрипит Витторио с закрытыми глазами.

– Я здесь, Витторио, здесь,- произносит она.- Шон, найди полотенце.

– Ни в коем случае! – ору я на нее.