Правила вежливости

– А ты не сомневайся, – сказала Ив и чокнулась с ним. – Кейти совершенно права. Ты прямо-таки расцвел.

– Это просто потому, что теперь он дважды в день бреется, – сказал Баки.

– Ничего подобного, – бросился на защиту Тинкера Уоллес, – просто… физическая нагрузка всем на пользу.

Ив указала пальцем на Уоллеса, кивнула, явно с ним соглашаясь, и пояснила:

– В Ки-Уэст есть один островок примерно в миле от побережья, так Тинкер по два раза в день плавал туда и обратно.

– И постепенно стал… рыбкой.

– Подумаешь, – Баки вновь попытался перехватить инициативу, – как-то летом он залив Наррагансетт переплыл[74].

Знакомые пятна румянца на скулах Тинкера, похожие на звезды, вспыхнули ярче.

– Этот залив шириной всего несколько миль, – смущенно пробормотал он. – Его совсем нетрудно переплыть, нужно только правильно рассчитать время прилива и отлива.

– А вы, Кейти, – вновь обратился ко мне Баки, – любите подолгу плавать?

– Я плавать вообще не умею.

Все прямо-таки всполошились.

– Как это?!

– Неужели вы не умеете плавать?

– Я даже не знаю, что нужно делать руками, – подтвердила я.

– Но что же с вами будет, если вы в воду упадете?

– Утону, наверное. Как и прочие неспособные плавать предметы.

– Вы что же, в Канзасе выросли? – спросила Висс без малейшей иронии.

– Нет, на Брайтон-Бич.

Возбуждение за столом нарастало.

– Нет, это просто прелесть! – восхитился Баки, словно я сумела взобраться на вершину Маттерхорна[75].

– Неужели вы никогда не хотели научиться? – спросила Висс.

– Я еще и стрелять не умею, – сказала я. – Если уж выбирать, то я бы предпочла научиться стрелять.

Все засмеялись.

– Ну, уж это-то для вас будет проще простого, – подбодрил меня Баки.

– Само собой, на спусковой крючок нажать я сумею, – сказала я. – Однако хотела бы научиться попадать прямо в яблочко.

– Я вас научу, – тут же предложил Баки.

– Нет уж, – заявил Тинкер, который явно почувствовал себя свободнее, когда все отвлеклись от его умения плавать. – В этом отношении, Кейти, тебе подходит только Уоллес.

Уоллес давно уже черенком десертной ложки рисовал на салфетке круги.

– Это правда, Уоллес?

– …Вряд ли.

– Я сам видел, как он с сотни ярдов попадал точно в центр тарелки, – сказал Тинкер.

Я удивленно подняла брови.

– Так это правда или Тинкер все-таки привирает?

– Правда, – сказал Уоллес и застенчиво потупился. – Но, если уж по справедливости… мишень-то была неподвижна.

Когда с ужином было почти покончено, я извинилась и пошла в туалет. К супу подавали очень приятное бургундское, и моя головушка начинала кружиться. Рядом с гостиной имелась небольшая ванная комната, но я, помня об этикете, прошла по коридору дальше, в главный туалет. Достаточно было беглого взгляда на спальню Ив, чтобы понять: одна она больше не спит.

Я пописала, спустила воду и довольно долго стояла у раковины, моя руки, когда появилась Ив. Она подмигнула мне, глядя в зеркало, задрала подол платья и шлепнулась на унитаз, в точности как когда-то в пансионе. Мне на минуту даже стало стыдно, что я мимоходом, но все же сунула нос в их спальню.

– Ну, – застенчиво глянув на меня, спросила она, – и как тебе Уоллес?

– Похоже, он отличный парень.

– Даже больше того!

Она смыла, подтянула чулки и заняла мое место у раковины. На туалетном столике стояла маленькая керамическая сигаретница, и я взяла оттуда сигарету, села на унитаз и закурила, глядя, как Ив моет руки. Мне хорошо был виден шрам у нее на лице, по-прежнему красный и немного воспаленный. Но, по-моему, он ей больше уже не мешал.

– Какие у тебя классные серьги, – похвалила я.

Она с удовлетворением посмотрелась в зеркало.

– Да, правда.

– В общем, Тинкер, по-моему, все делает правильно в отношении тебя.

Ив тоже закурила и швырнула спичку через плечо. Затем, прислонившись к стене, сильно затянулась и с улыбкой пояснила:

– Он мне эти серьги не дарил.

– Тогда кто их тебе подарил?

– Я их просто нашла. На прикроватном столике.

– Черт побери, Ив!

Она снова с силой затянулась и кивнула, подтверждая свои слова.

– Но они же наверняка не меньше десяти тысяч стоят! – сказала я.

– Даже больше.

– Что же они делали на твоем прикроватном столике?

– Лежали, никому не нужные.

Я раздвинула ноги и бросила окурок в унитаз.

– Но самое интересное, – сказала Ив, – что я надеваю эти серьги каждый день с тех пор, как мы вернулись из Палм-Бич, и он ни разу ничего не спросил. Ни разу даже не пикнул, не заблеял как овца.

Я засмеялась. Это было так похоже на старую добрую Иви.

– Значит, теперь эти серьги твои?

Она затушила сигарету прямо в раковине.

– Да. И ты, сестренка, именно так впредь и считай.

* * *

С жарким было выпито еще две бутылки бургундского. Впрочем, их с тем же успехом можно было вылить прямо нам на головы. Вряд ли кто-то из сидящих за столом почувствовал вкус вырезки, или ягненка, или что там нам подавали.