Правила вежливости

Фран быстро оглядела толпу присутствующих. И, хотя в передней части бара было несколько пустых столиков, почему-то стала пробираться сквозь плотную толпу выпивох, то и дело бросая на ходу что-то вроде «извини, приятель». В задней части помещения обнаружилась небольшая и странно захламленная комнатка, увешанная зернистыми фотографиями бригад Таммани[80] – парней, которые добивались нужных результатов голосования на выборах с помощью полицейских дубинок и звонкой монеты. Не говоря ни слова, Фран двинула прямиком в самый дальний угол, где за столом, стоявшим рядом с угольной плитой, сидели, нахохлившись над кружками с пивом, трое молодых мужчин. Один из них, высокий, худой и рыжеволосый, был в комбинезоне с надписью «Грузовые перевозки Пачелли» на груди, вышитой нелепо, на женский манер. Я постепенно начинала понимать, куда я попала.

Когда мы подошли поближе, стало понятно, что эти трое о чем-то яростно спорят, перекрывая порой негромкий монотонный гул, царивший вокруг; точнее, слышен был воинственный голос лишь одного из них, сидевшего к нам спиной. – А во-вторых, и это самое главное, – говорил он, обращаясь к рыжему парню, – он самая что ни на есть дерьмовая наемная кляча!

– Наемная кляча?! Ну ты уж скажешь!

Рыжий улыбнулся, явно наслаждаясь спором.

– Именно кляча. Выносливости и выдержки у него хватает, а вот тонкости явно недостает. И абсолютно никакой дисциплины.

Маленький человечек, сидевший между двумя этими спорщиками, неловко ерзал на своем стуле. Было заметно, что его искренне беспокоит подобная конфронтация, однако он не вмешивался и переводил взгляд с одного на другого, словно боясь пропустить хоть одно слово.

– И потом, – продолжал воинственный, – его явно переоценивают. Причем даже больше, чем Джо Луиса[81].

– Тут ты совершенно прав, Хэнк.

– Ну и, в-четвертых… а в-четвертых, пошел ты!

– Пошел куда? – переспросил рыжий. – В каком смысле?

Но едва Хэнк стал пояснять, как рыжий, заметив нас, отвлекся и осклабился.

– Ягодка! А ты-то что здесь делаешь?

– Грабб?! – словно не веря собственным глазам воскликнула Фран. – Черт меня задери совсем! Мы с моей подругой Кейти просто оказались поблизости и решили зайти выпить пивка.

– Ну надо же, какая приятная случайность, – сказал Грабб.

Случайность? Ну да, примерно сто процентов из ста.

– Так, может, вы к нам присоединитесь? – предложил он. – Это Хэнк. А это Джонни.

Грабб притащил к столику еще один стул, а бедолага Джонни притащил второй. Хэнк не пошевелился. И выражение лица у него было такое, словно ему куда больше, чем тому бармену, хочется вышвырнуть нас вон.

– Фран, – сказала я, – по-моему, мне пора.

– Ой, да брось, Кейти, выпей пива. А потом вместе отсюда смотаемся.

Ответа она ждать не стала и направилась к Граббу, так что мне досталось место рядом с Хэнком. Грабб налил из кувшина пива в два грязноватых стакана, которыми, похоже, не раз уже пользовались, и поставил их перед нами.

– Так ты что, живешь где-то поблизости? – спросила Фран у Грабба, и тут к ней раздраженно обратился Хэнк:

– Ты не возражаешь, если мы продолжим? Мы тут кое-что обсуждали, когда вы объявились.

– Да ладно тебе, Хэнк. Продолжайте, продолжайте.

– А что тут продолжать-то?

– Хватит, Хэнк. Как я понял, ты считаешь его наемной клячей, но ведь он, черт побери, предтеча кубизма!

– Кто это сказал?

– Пикассо.

– Извините, – сказала я, – вы, ребята, насчет Сезанна спорите?

Хэнк кисло на меня глянул.

– А насчет кого же, мать твою?

– Мне показалось, вы говорили о боксерах.

– Это же просто аналогия! – презрительно бросил Хэнк.

– Хэнк и Грабб – художники, – пояснил Джонни.

Фран даже поежилась от удовольствия и весело мне подмигнула.

– Но, Хэнк, – осторожно продолжал тот же Джонни, – неужели ты не находишь, что его пейзажи прелестны? Ну, те, в зеленых и коричневых тонах?

– Нет, – отрезал Хэнк.

– О вкусах не спорят, – утешила я Джонни.

Хэнк снова посмотрел на меня, но теперь уже более внимательно. Я не могла бы сказать точно, что он собирается сделать: возразить мне или попросту меня стукнуть. Возможно, он тоже не был уверен в своих действиях. Но прежде чем мы успели это выяснить, Грабб громко окликнул какого-то только что вошедшего человека:

– Эй, Марк, привет!

– Привет, Грабб.

Марк с серьезным видом поздоровался, кивнув каждому из мужчин. Меня и Фран он, похоже, даже не заметил, да никто и не подумал нас ему представить.

Он сел за соседний столик, и Грабб тут же к нему присоединился. Я и глазом моргнуть не успела, как Фран последовала за Граббом, оставив меня одну на растерзание Хэнка. Но меня ее отсутствие не слишком расстроило; я была занята: передо мной был Хэнк Грей, и я глядела на него во все глаза. Непоколебимый Генри Грей. Он действительно был, пожалуй, чуть ниже Тинкера ростом, явно старше, и Хэнк выглядел в точности так, как выглядел бы Тинкер после двухнедельного голодания и грубой бесприютной жизни.

– Ты видела его картины? – спросил у меня Джонни, незаметно указывая на Марка. – Грабб называет их пачкотней.

– И в этом тоже он полностью не прав, – похоронным тоном вставил Хэнк.