Правила вежливости

И потом еще несколько минут старательно перепевали эту тему. (Мясо было нежнейшее. А соус поистине безупречен. И какая прелесть – этот шоколадный мусс!) Это было, так сказать, проявление особой любезности, и подобные похвалы становились тем более утонченными, чем выше ты поднимался по социальной лестнице и чем хуже готовила твоя жена. Ив с достоинством принимала многочисленные комплименты и, как полагается, слегка отмахивалась от особо назойливых: ах, какие, право, пустяки!

В час ночи мы все вывалились в вестибюль. Ив и Тинкер вышли нас проводить и стояли, сплетя пальцы рук, словно желая поддержать друг друга, а заодно, разумеется, и намекнуть на свои новые отношения.

– Чудесный вечер!

– Просто потрясающе время провели!

– Нужно непременно вскоре собраться.

На этом настаивала даже Висс. Бог знает почему.

Когда пришел лифт, там был тот же лифтер, с которым я поднималась в квартиру.

– На первый этаж, – объявил он, закрывая дверцы, и я подумала: наверное, до этого он в универмаге работал.

– Какая прекрасная квартира, правда, Баки, – сказала Висс.

– Как Феникс из пепла, – откликнулся Баки.

– А сколько она стоит, как ты думаешь?

На этот ее вопрос никто не ответил. Уоллес был либо слишком хорошо воспитан, либо все это было ему совершенно неинтересно. А Баки был занят тем, что как бы «случайно» прижимался плечом к моему плечу. Я же судорожно пыталась сообразить, какой повод лучше придумать, чтобы ни в коем случае не ходить на следующую вечеринку, поскольку приглашение на нее уже заранее получила.

* * *

И все же…

Когда я уже лежала в постели, одинокая, не в силах уснуть, а в коридоре за дверью стояла непривычная тишина, все мои мысли были только об Ив.

Ибо во все предшествующие годы, если я случайно оказывалась в списке гостей, приглашенных на подобную вечеринку со всеми тогдашними умеренными спорами и разногласиями, и задерживалась там значительно позже, чем следовало ученице, единственным утешением мне служило возвращение домой, к Ив, которая, приподнявшись в постели и опершись локтем о подушку, всегда ждала моего рассказа и была готова выслушать все, даже самые мелкие подробности.

Глава восьмая Оставь надежду [78]

Однажды вечером в середине мая я переходила через Седьмую улицу, направляясь домой, и какая-то женщина примерно моих лет, выскочив из-за угла, сбила меня с ног и злобно буркнула:

– Смотри, куда идешь!

Затем она вдруг остановилась, присмотрелась и завопила:

– Лопни мои сиськи, Контент! Неужели это ты?

Оказалось, что это Фран Пачелли, грудастая недоучка из Сити-колледжа, которая некогда жила в пансионе миссис Мартингейл чуть дальше по коридору, чем мы с Ив. Я знала ее не слишком-то хорошо, но она вроде была очень даже ничего. Фран, например, обожала нервировать кое-кого из особо чопорных девиц в нашем пансионе тем, что шлялась по коридорам в одном белье и громко спрашивала, не найдется ли у них чего-нибудь выпить. Однажды ночью я засекла ее, когда она лезла в окно второго этажа в туфлях на высоком каблуке и в форме бейсбольного клуба «Доджерз». Ее отец тогда занимался грузоперевозками, а значит, в двадцатые годы он наверняка занимался и контрабандой спиртного. Судя по словарному запасу Фран, можно было заподозрить, что и сама она тогда принимала участие в незаконной деятельности отца.

– Какая классная встреча! – сказала она, рывком поднимая меня на ноги. – Надо же, налетела на тебя прямо на улице! А ты потрясающе выглядишь.

– Спасибо, – сказала я, отряхивая юбку.

Фран огляделась, словно опасаясь, что кто-то может нас подслушать, и спросила:

– А куда ты… хм… направлялась? И как насчет того, чтобы немного выпить? Судя по выражению твоего лица, тебе это явно не помешало бы.

– Мне показалось, ты сказала, что я выгляжу потрясающе.

– Ну да!

Она указала куда-то в противоположном мне направлении.

– Я знаю на Седьмой улице шикарное местечко. Неподалеку. Идем, я тебя пивком угощу. Обменяемся новостями. Отпадно будет.

Шикарное местечко оказалось старым ирландским баром. Над входной дверью висела вывеска: ХОРОШИЙ ЭЛЬ, СЫРОЙ ЛУК, НИКАКИХ ДАМ.

– По-моему, «дамы» – это мы.

– Идем-идем, – подбодрила меня Фран. – Не будь лохушкой.

Внутри было шумно и сильно пахло пролитым пивом. Вдоль барной стойки, словно на передовой, собрались плечом к плечу повстанцы Пасхальной недели[79]; они поедали сваренные вкрутую яйца и запивали их крепким портером. Пол был посыпан опилками, а железный потолок был весь в пятнах многолетней копоти от газовых ламп. Большинство присутствующих не обратили на нас никакого внимания. Бармен, правда, посмотрел на нас довольно кисло, но вон не вышвырнул.