Правила выживания

Он проспал положенные распорядком семь часов, однако проснувшись не почувствовал себя отдохнувшим. Выбравшись из постели, пошатнулся и с трудом оделся. Одевшись, вдруг поймал себя на том, что не помнит где находится; вспомнив, отправился на кухню и приготовил себе кофе. Некоторое время, замерев, рассматривал в смотровом экране кухни трио бледных межгалактических туманностей, потом вдруг вспомнил, что в кухне нет и никогда не было смотрового экрана. В ужасе он попятился в коридор.

Он услышал тихий шелест женского платья. Обернувшись, увидел ее, идущую к нему по узкому корабельному коридору. Она улыбалась. Плоть на ее лице наполовину пропала; высокая прическа рассыпалась, грязные волосы спадали словно пакля на костистые разлагающиеся плечи. Протянув костистую руку, она прикоснулась к его лицу, но он этого уже почти не видел, потому что перед его глазами опустилась темная завеса. Он лежал на полу коридора, а над ним раздавался ее смех. В последний свой миг он услышал, как ее смех растворяется в мелодии вальса «Wein, Weiß und Gesang».

Повелитель Света

Лейтенант Гэст похоронил в космосе своего напарника, командора Эвери, и вскоре заметил Нетипичный Орбитальный Объект. Объект напоминал лодку, деревянную ладью. Посреди неё располагалась скамья, на которой лежал мёртвый человек в маске, по краям лодки стояли две статуи молодых девушек, а между вёслами находился кормчий.

* * *

Лейтенант-коммандор Гэст заметил Нетипичный Орбитальный Объект менее чем за пять часов до того момента, когда «Гелиос–5» должен был по графику сойти с солнечной орбиты и отправиться домой. Или туда, где полагалось быть дому к концу следующего года. До последнего Столба Пламени оставалось два часа.

Гэст похоронил своего второго пилота, коммандора Эвери, на другой стороне Солнца. Эвери умер от уремии. Гэст смотрел, как напарник умирает, и не знал, что делать, до тех пор пока лунная база не проанализировала симптомы Эвери, поставила диагноз и передала по пара — радио соответствующие инструкции. Но к тому времени было уже поздно.

Вполне возможно, что они опоздали бы в любом случае.

Потому Гэст похоронил Эвери в Солнечном море. Своего друга. С тех пор как Эвери не стало, ночи стали серыми. Его друга.

По правде сказать, он ненавидел Эвери. Хотя в начале это было не так. В начале они очень быстро подружились. Но уже через шесть месяцев полета к Солнцу их дружба дала в сознании Гэста трещину. Разлад пророс в почве его мозгов подобно дурной траве, отравляя собой все, о чем они между собой говорили.

Потом он понял, что просто не мог не возненавидеть Эвери, также как и Эвери не мог не возненавидеть самого Гэста. На корабле их должно было быть трое, как говорится в стихах, а не двое. Но экономия пространства и драгоценной энергии сказала: «Нет».

Со дня смерти Эвери Гэст стал ненавидеть себя самого. Поскольку рядом больше никого не было.

НОО летел со стороны Солнца в пяти милях впереди «Гелиоса–5». Гэст вывел объект в центр обзорного экрана и описал его лунной базе. Нечто длиной тридцать футов и около восьми футов шириной; оба конца подняты вверх, наподобие персидской туфли с двумя мысками. Отчетливо видно, что сделано из дерева. (Дерево?) Посреди лодки находится скамья с уложенной на нее фигурой в маске. Две другие фигуры — определенно статуи, одна установлена в головах распростертой фигуры, другая — в ногах. Украшения: обилие красного, желтого, голубого.

ЛУННАЯ БАЗА. Подойди ближе, Энди. Зафиксируй на нем одну из камер.

ГЕЛИОС–5. Выполняю.

Гэст занялся ручным управлением. Он чуть снизил орбиту «Гелиоса» коротким включением тормозного двигателя и после серии высокоточных маневров подвел корабль к объекту, встав в пятидесяти футах прямо позади от НОО. Потом включил автопилот, чтобы поддерживать заданное удаление и пробрался в к переднему пульту управления, где сфокусировал носовую телекамеру и поставил ее на автоматический режим. С внешней стороны корпус «Гелиоса–5» был подобен одностороннему зеркалу, при этом снаружи находилась зеркальная сторона, а с внутренней, сильно затененной стороны — прозрачная поверхность. Благодаря стабилизированному вращению корабля вокруг собственной оси с установленной скоростью, внутри него поддерживалась температура около 65 градусов по Фаренгейту.