Правила выживания в Джакарте

— Поздравляю вас, — задумчиво говорит Арройо, делает паузу, чтобы дать Деванторе время запустить все праздничные фейерверки, и продолжает: — Ни вы, ни Церковь, ни Триада. У кого еще были оттиски…

Вопрос риторический — ему всегда проще думать вслух, — но Девантора с готовностью подхватывает:

— Мне их привез мой Лукман, который сейчас так мило разрешил нам — тебе да мне, да мне с тобой — у него погостить…

Юда Ваххаб заверял, что: а) оттисков у них нет; б) если оттиски у них появятся, то при успехе их миссии США могут надеяться на более существенное сотрудничество с Индонезией. Исходя из той информации, что была у Арройо на руках, полицейские не врали. Хотя, конечно, нужно делать скидку на то, что это Джакарта — здесь врут все.

— Но мы оба знаем, что это не копы.

Арройо считает в уме. Не сходится. И он спрашивает напрямую:

— Тогда кто?

Девантора только мечтательно улыбается куда-то ему за плечо, зачесывая назад грязные, выцветшие почти до розового волосы.

— Церковь, Триада, Картель и копы вылетают. У Триады были настоящие, а затем — пуф! Испаряются. И подделки появляются уже у Лукмана. Возможно, сбой произошел в руках у последней, пока что неназванной, но хорошо нам с тобой известной стороны.

И снова хихикает, словно мультяшный бес:

— Тебе она известна чуть получше, Эдди.

— К чему ты ведешь? Не понимаю, — спокойно качая головой, говорит Арройо, поддаваясь течению разговора и переходя на «ты».

Девантора подается вперед, и цепь на его наручниках резко натягивается, когда он наклоняется до упора. Он секунду буравит Арройо глазами-иголками, а потом оскаливается:

— Врешь.

* * *

— А по вечерам отличник превращается в оторву? — цыкает Рид, выглядывая Кирихару в боковых окнах автобуса.

Машину приходится бросить чуть ли не на дороге, но Рид не обращает на это внимания: пусть Салим сам ее забирает со штрафстоянки, ему плевать. Дорога оказывается перекрыта из-за той самой свадьбы, о которой гудели на всех радиочастотах последние несколько дней. Риду кажется, что боги пытались его предупредить, но нет, он сунул беруши в уши и к пророчествам с неба был глух. Теперь вот мучается.

Он хлопает дверцей и перебегает улицу, стараясь не выпустить из виду белобрысый затылок. Кирихара еще несколько кварталов назад пересаживается на автобус, но эта остановка — на ближайшие несколько часов конечная, так что ему тоже приходится выйти.

Дальше людей становится столько, что, пытаясь избежать столкновения с коляской, он чуть не сбивает идущую ему навстречу парочку.

Ближе к повороту направо вилять в толпе становится практически невыносимо. Когда Кирихара скрывается за углом, Рид срывается на бег, чувствуя себя регбистом, обходящим атакующих вражеской команды, а за углом его ждет неприятное открытие.

Сотни, тысячи людей — потная толпа, все в пестрых шмотках, с телефонами в руках. Люди заполоняют обочины по обе стороны от дороги. Рид ныряет в этот разноцветный океан, сцепив зубы. Справа прет сладкими духами, слева — табаком, справа кто-то ругается на индонезийском, слева — признается в любви на английском, а нужная Риду макушка мелькает целью в нескольких метрах. Мелькает — а потом снова исчезает.

— Смотри, куда прешь, — раздраженно пихают его в бок, но Рид даже на боль не обращает внимания.

Его выносит потоком к ограждению, Кирихара все больше отдаляется. Рид проверяет пистолет. На месте.

Перепрыгивая оброненное кем-то растаявшее мороженое на асфальте, он перебирает мысли в голове: что происходит? куда он направляется? Так спешит, потому что заметил слежку? Ну, не то чтобы Рид скрывался, конечно, но а вдруг у этого есть еще какая-то причина?

На секунду Кирихару загораживает широченная спина, коронованная головой в полосатой кепке. Когда Кирихара показывается в толпе снова, Рид видит уже не макушку, а настороженный и почти напуганный взгляд. Ну что ж, привет.

— Давно не виделись, — одними губами здоровается он.

Следом скалится. Кирихара быстрый и зашуганный, словно взмыленная лань на «Нешнл географик». Внутри этой метафоры Риду суждено быть кем-то клыкастым и хищным, и, ускоряя шаг, он принимает свою участь покорно и не без удовольствия. Пора, пора, пора. Не догонит сейчас — не догонит совсем.

Закатное солнце выходит из-за облака. Рид щурится, продолжая быстро двигаться сквозь толпу. Багровым бликует в глаза все: телефоны, линзы фотоаппаратов, очки, а еще блестящий капот выезжающего на улицу белого лимузина. Подгоняемый охотничьим азартом, он принимается толкаться.

В дальнем конце толпа начинает ликовать. Волна ликования разбивается о Кирихару, как о волнорез. Он замирает в нескольких метрах. Рид видит: еще чуть-чуть, и вот цель — добыча — будет рядом и он сможет — вгрызться ей в глотку — схватить ее за рукав. Он боком проходит между радостно визжащих школьниц, отпихивает едва не облившего его колой мужика, ныряет под селфи-палку в руках влюбленной парочки, фотографирующей себя на фоне кортежа, обходит туристов — расстояние сокращается. Рид шипит, когда кто-то толкает его в раненое плечо. Он все ближе, и ближе, и ближе.