Правила выживания в Джакарте

Чувствуя накатившую тошноту, Кирихара ползет вперед и останавливается, только хватаясь за багажник нужной машины. Он все еще борется с тошнотой, но у него нет времени думать, как близко к нему лежал этот труп, куда смотрели его глаза и откуда текла кровь… У него нет времени. Кирихара косится вправо — где-то вдалеке Боргес кладет ладонь на затылок какому-то парню и несколько раз ударяет того лицом о капот бронированной машины. Косится влево — там просто стреляют, ни одного знакомого лица. Черт. Кирихара встает и одной рукой — в другой у него пистолет — несколько раз тщетно дергает заблокированную дверцу машины, когда над ухом раздается звук. Несмотря на крики вокруг, этот звук Кирихара слышит вполне отчетливо: так взводят курок пистолета, приставив его к чьему-то затылку.

— Ну-ка ручки убери, лапушка, — щебечет сзади него женский голос, — ага, вот так, молодец. А ты — катись отсюда! — Слышно, как она отводит руку и в кого-то стреляет, но Кирихара не успевает среагировать, потому что она тут же возвращает пистолет обратно. — Повернись-ка своим хорошеньким личиком ко мне.

Кирихара медленно поворачивается.

Арктика улыбается ему идеальной улыбкой злодейки из бондианы.

— Это, — показывает она наманикюренным пальцем на машину, — мои оттиски. Ты, конечно, симпатичный, но того не стоишь. — И идеальная улыбка превращается в скучающую мину. — Проваливай.

На щеке у нее длинный размашистый кровавый след, но в общем образе Арктики он смотрится так, будто его тщательно спланировал фешен-дизайнер.

— Давайте договоримся, — пробует Кирихара, хотя заранее понимает, что попытка лажовая.

— Договоримся, чтобы ты потом всех наебал? Это к Голландцу, агентик, — припоминает она ему произошедшее. — Так что разворачиваемся — и-и-и топаем отсюда, пока мне не наскучило быть доброй. А напоследок дружеский совет: если ты теперь с Ридом, то не забудь застраховать свою жизнь. Цирк вокруг него будет тебе не по зубам.

— Как же быстро ты заводишь себе друзей, Тика. А теперь убирай игрушку.

— Ты вовремя, — искренне выдыхает Кирихара.

Рид ухмыляется:

— Ума не приложу, что бы ты без меня делал.

Его дурацкое лицо хочется взять в ладони и поцеловать.

* * *

Вот так все и начинается. С реплики «Ума не приложу, что бы ты без меня делал» — жил бы себе спокойно тысячи за три километров, не поверишь, — и наставленного на Арктику пистолета.

У Арктики тоже все еще есть пистолет. И направлен он на Рида.

Вот, вот с чего все это начинается.

Потому что если послушать парочку народных мудростей и даже отчасти к ним прислушаться, то можно узнать, например, что где одна проблема — там две. Где две — там больше.

Где один пистолет — там два.

Где два — там больше.

— Убери пистолет, — повторяет Рид с деланым дружелюбием в голосе. — Давай, Тика, пока не пришел Голланд и не отругал тебя.

Арктика сужает глаза с идеальными стрелками — Кирихара проникается уважением к ее стилисту — и практически упирает ствол ему в лицо. Черная мушка перед глазами заставляет сердце под ребрами стучать сильнее.

— На то, как ты впрягаешься за свою новую зазнобу, каждый раз смешно смотреть, Эйдан.

У Кирихары ощущение, что за каждое неосторожное слово или движение он точно лишится головы, но тем не менее он говорит:

— Мне кажется, «зазноба» — неподходящее обращение к человеку, у которого вы хотите что-то вежливо попросить. — И улыбается в ответ.

Она выстрелит. Она точно выстрелит.

Но Тика только вздергивает идеально подведенные брови и переводит взгляд на Рида:

— Ты где это себе такого храброго подцепил?

— Подцепляют венерическое. — Почему я не могу заткнуться, с отчаянием думает Кирихара. — Подбирайте, пожалуйста, слова в мой адрес, я ведь попросил.

— Эйдан, — ахает Тика, — да он мне нравится! И я его грохну. Прямо сейчас, если вы не свалите отсюда. Давайте, — она виляет пистолетом, — бери своего бойфренда, и прекратите нам мешать. Без обид, мальчики.

— Без обид, Тика, — соглашается кто-то за спиной Арктики. — Пушку опускай, окей?

Салим держит свою «Беретту» одной рукой, а в другой у него тлеет сигарета. Наверное, именно с этим и связано мрачное выражение его лица: гипс не сгибается, так что ртом до нее ему не дотянуться.

Кирихара чувствует облегчение. Возможно, сегодня его не убьют.

— Кто это сказал? Ах, Салим, прости, крошка, я тебя сначала не заметила.

— Еще раз добрый день. Надеюсь, меня ты заметила, Тика.

Или все-таки убьют.

За спиной Салима стоит Сурья. Шлем он где-то потерял, укладка растрепалась, но в целом он выглядит приличнее всех их, вместе взятых.

— Стильно выглядишь, Сурья. Новые часы? — говорит ему Рид, и его уголки рта дергаются в гримасе, похожей на улыбку.

Кирихара оценивает цепочку: он сам и Рид — Арктика — Салим — Сурья. Пять пистолетов на шесть человек. День идет, маразм крепчает.

— Ты не в том положении, чтобы паясничать, — отвечает ему Арктика так, будто бы ее положение отличается.

Кирихара решает спросить то, что волнует здесь всех, и перебить зарождающуюся перепалку:

— И как мы будем решать вопрос?

Внимания на него не обращают:

— Ты не в том положении, чтобы тебя здесь вообще слушали, окей, да?