Правила выживания в Джакарте

— Я что, похож на пацанов из «Коршунов», чтобы разбираться в тачках?! — не выдерживает Рид. — Серебристый? Серебристый! «Тимор»? «Тимор»! Тонированный, по фоткам похож, заткнись, Салим, я серьезно!

— Куда ты собрался, придурок? — спохватывается Салим.

Рид отмахивается, несмотря на то что этот жест нельзя увидеть по телефону.

— Понятия не имею. Вы мне доверяете?

— Нет, — доносится моментальный ответ.

— Сто раз, — слышится бормотание Нирманы.

— Доверять человеку с такой прической? — Зандли ухмыляется так, что аж слышно. — Ты за кого нас держишь?

— И помнишь, как ты своровал наши деньги?

— И так и не вернул.

— В этой беседе слишком много народа, — жалуется Рид.

Салим подтверждает:

— И всем ты поднасрал.

— Да что вы все на него накинулись! — громко возмущается Боргес.

Рид вздыхает (как бы: «Вы все страшно злопамятные, но я вас прощаю»; как бы: «Мне до глубины души обидно, но я очень добрый»; как бы: «У вас все равно нет выбора») и напоследок говорит:

— Сориентируйте Иголку. Все будет путем.

— Путем, как же. Снимут про нас кино, «Отряд самоубийц» назовут, — пыхтит Салим.

— Такое вообще-то уже есть.

— Да пофиг. Андрей! Убери руки от оружия!

Рид отключается.

* * *

К сожалению, их рации устроены таким образом, что подключить к линии обратно тебя может любой желающий, так что в следующий раз Рида возвращают в беседу, когда он зло хлопает дверью серебристого тонированного «Тимора» с перепуганной парой пенсионеров внутри. Уже четвертого серебристого тонированного «Тимора» на его пути.

— Успокойся, — говорит Салим, понизив голос. — Ты их потерял, смирись. Надо придумать другой план.

«Сузуки» мигает аварийкой — одной фарой полноценно, второй — через раз. Рыжий огонек при свете дня почти неуловимо отражается в блестящем серебристом бампере «Тимора». Мимо проносятся цветные автомобили: черные, синие, красные, серебристые, — и Рид семимильными шагами преодолевает расстояние от остановленного грубым «Жми на тормоз, или ты врежешься в мой багажник» «Тимора», будь он, блять, неладен, до своего «Сузуки».

— Ты меня слышишь? — переспрашивает Салим со своими привычными интонациями, означающими, что слышать его — в интересах Рида. И это неожиданно бесит настолько, что, садясь обратно в машину, он хлопает дверцей так, что та может больше никогда не открыться. — Ты их потерял.

— Мне плевать, — скрипит он зубами, резво срываясь с места, перестраивается, резко подрезая какой-то «Ниссан», и показывает в окно средний палец. — Мне, блять, плевать. Я буду расстреливать каждый чертов серебристый «Тимор», я вам обещаю перед лицом Господа.

— Первое послание Иоанна, Рид, — мрачно напоминает Салим. — Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной…

— Зато имеет кольт эм-четыре под сиденьем!

— Звучит как крутая фразочка из какого-то фильма, — делится соображениями Боргес.

— Давай не сейчас, — цедит Рид.

— Сейчас, — безапелляционно говорят ему в ответ, а потом внезапно переключаются на испанский: — Ты уж слишком бесишься. Не записывай это на свой счет, у всех бывают просчеты. Найдешь их — хорошо. Не найдешь — ну что теперь, коллективно топиться? А будешь психовать — запорешь все окончательно.

— Аминь, — вздыхает Рид и выглядывает в просвет между синим «Ниссаном» и «Пежо» цвета металлик. — О, еще один «Тимор». Я отключаюсь. Бо, ты знаешь.

— Я знаю, — самодовольно отвечает Боргес с улыбкой в голосе. — Не благодари.

Если он поблагодарит, то окончательно подобреет, а это ему совсем не нужно, потому что автомобиль может оказаться тем самым. Звуки в эфире прекращаются, Рид выходит из «Сузуки», разминая шею и кулаки, а затем пинком распахивает только начавшую открываться переднюю дверь «Тимора»:

— Нихао, ребята!

Водитель гибнет первым: Рид вышибает ему мозги прямо на сидящего рядом чувака со взглядом побитой собаки, затем стреляет еще в одного, только что вылезшего с другой стороны машины.

Шум в наушник возвращается неожиданно.

— Чем ты там занимаешься?!

Салим, не сейчас.

Рид распахивает заднюю дверцу: там еще трое.

— Все, — Рид резво отскакивает с того места, куда целится один из парней на заднем сиденье, — в порядке, — с натугой говорит он.

— Ты устроил перестрелку прямо посреди федеральной трассы? — спрашивает Салим слабым голосом. — Господи Исусе. Епископ меня убьет.

Рид бы обязательно его пожалел, если бы нашел время. Но вместо этого он вытаскивает парня в отглаженном костюме с заднего сиденья, уходит от хука правой и расстреливает его в упор. У него нет времени здесь возиться, если в чемодане не окажется чертовых скрижалей. Так что он прикрывается телом первого и заканчивает с двумя другими — те даже не успевают вылезти из машины.

За криками ужаса и автомобильными гудками он слышит полицейские сирены и даже не оглядывается на свой «Сузуки», выкидывая водителя из салона и залетая внутрь «Тимора».

— Итак, кто тут красавчик? Кто тут босс? Кто тут папочка? — Он срывается с места и переключает передачу.