Правила выживания в Джакарте

— Китайцы?.. Нет? Да ладно. Церковь? Поразительно. — Арройо разворачивается обратно, хмыкая. — На той машине, где дежурил я, у них не было бы и шанса, если бы к ним не присоединились какие-то ребята с автоматами наперевес. Мне не удалось их сфотографировать, но наш мальчик-гений Николас сейчас пытается выяснить, кто это.

— На пристани было всего два человека из Церкви, — говорит Кирихара, наконец надевая очки обратно.

Мир снова становится четким, и теперь можно видеть искреннее удивление, отпечатавшееся у инспектора на лице:

— Всего два? И они смогли забрать оттиски?

— У Деванторы, — добавляет Кирихара и тут же жалеет, потому что Арройо снова поворачивается, комично тараща на него свои черные блестящие глаза.

— Двое против Деванторы? Я видел досье на него. Местные называют его Abadi. Переводится как «бессмертный».

Кирихара фыркает: по крайней мере, у него на глазах Девантора не умирал.

— Пока что они не ошибаются, — пожимает он плечами.

Все эти клички, которыми местные награждают кого не лень, порядком забавляют.

Кирихара тоже читал досье. Девантора родился на Суматре в богатой семье, но что-то в его воспитании пошло не по плану. После совершеннолетия его взяли на убийстве, и он отсидел несколько лет в столичной тюрьме, чтобы затем выйти, ограбить банк, подорвать фабрику своего деда и сбежать на Яву.

— Если быть точным, то с Деванторой дрался только один. — Кирихара качает головой. Он много слышал — и в частных разговорах, и в академии — о том, как происходят преступные разборки, но такое видел впервые. — Я помню состав Церкви: его в списках нет. Возможно, наемник. Я отобрал кейс у него, когда он уходил из порта.

— Насколько я знаю, Церковь не привлекает наемников. — Арройо задумчиво стучит пальцами по рулю. — Это закрытая организация. Они набирают молодых людей, практически подростков, и взращивают их на своих условиях. Со стороны туда не попадают. Вряд ли их епископ изменил своим принципам.

— Но если поиск оттисков для них — приоритетная задача?..

— Надо будет обсудить с Бирч. За тобой точно никто не следил?

Кирихара досадливо цокает про себя. Возвращаясь к политике абсолютной честности: он не рассчитывал, что именно в его точку привезут оттиски. Все были уверены, что конечным пунктом станет аэропорт: тот был куда более подходящей и безопасной целью. Кирихара даже слегка растерялся, когда прямо у него на глазах началось светопреставление. Успел и понервничать, и успокоиться, прежде чем догнал церковного наемника. Он знал, как работать со слежкой, но не в таких же условиях… И все же в итоге он все сделал правильно.

Это он и озвучивает.

— Хорошо, — вздыхает Арройо, а потом убирает руку с руля и треплет его по плечу. — Прости, Эллиот, никто не думал, что на первой же полевой миссии тебе придется пробираться под пулями.

Кирихара кивает и терпеливо ждет, пока инспектор уберет руку.

Надо же.

* * *

Их отель располагается в конце Джалан Джаксы — идеальное прикрытие: вокруг одни магазины, бары да недорогие гостиницы — недаром здесь самая большая концентрация туристов в городе. Время далеко за полночь, однако эта часть Джакарты живет своей жизнью, пестря неоновыми вывесками, цифровыми рекламами и слепящими глаза витринами. Они едут мимо, и Кирихара упирается лбом в стекло, попутно рассматривая город: не слишком отличается от привычных Нью-Йорка или Чикаго. Пальмовыми аллеями так и вовсе напоминает родной Майами. Тем не менее тут не обходится без особого азиатского колорита.

Лавки, торговцы, зазывалы, огромные компании пьяных молодых людей, женщины в цветастых платках, в хиджабах, трехколесные повозки, мопеды, хаотичные перекрестки, крошечные переулки с вывешенной на балконах одеждой, вывески на китайском, арабском, хинди, японском — огромное осиное гнездо.

— Пойдем, — мягко тормошит его инспектор, думая, видимо, что Кирихара задремал.

Возможно, его правда слегка разморило, потому что он не помнит, когда они остановились у тротуара напротив входа в гостиницу. Сонная тяжесть в мыслях вызывает раздражение, и Кирихара плотнее обхватывает ручку чемодана.

На последнем этаже тихо и пусто, и единственным звуком становится пиканье дверного датчика, когда Арройо прикладывает ключ-карту. В номере светло, за декоративной перегородкой видно фигуру, склонившуюся над столом в кухне. Кирихара ставит кейс у своих ног, но задевает зеркальный шкаф, и над целым строем ноутбуков вскидывается вихрастая темная голова.

— Эллиот! Инспектор!

У Николаса вид, будто он только что закрыл сессию, — впрочем, у него всегда такой вид. С отросшими волосами, в рубашке с коротким рукавом, застегнутой под горло, невинным веснушчатым лицом и в целом как вечный студент, Николас органично смотрится среди бесконечных проводов и горящих экранов.

— Николас, зови меня Эдгар, сколько раз можно вас просить.

— Инспектор, с возвращением. — В коридор вплывает гора мускулов: ткнешь иголкой — и лопнет, как шарик. — О, Кирихара! Ну как все прошло?