Правила выживания в Джакарте

Он ставит их всех к стене — где-то они это уже проходили, ах да, — и Риду приходится отпустить Кирихару, правда, напоследок он хлопает его по заднице. Почти вывихнутая рука мелко подрагивает, сведенная судорогой, но он держится, пока Церковь не скрывается в коридоре.

Но как только дверь захлопывается, хватается за локоть и шипит, закусив губу.

— Не сломал? — появляется рядом обеспокоенный Николас, глядя большими испуганными глазами.

Для этого парня этот день должен стать самым нервным за все двадцать шесть лет жизни: столько оружия перед своим носом разом он еще не видел.

Не то чтобы Кирихара сильно превзошел его в этом вопросе.

— Нет. — Он пытается сжать кулак. — Инспектор…

— Инспектор Арройо, сэр. — Эйс хмуро смотрит на дверь. — Мы не пойдем за ними?

Тот качает головой, роясь в телефоне:

— Нет смысла. Оттиски увели, и у них тож…

И тут раздается угадайте что.

Стук в дверь.

* * *

Они все переглядываются и разом бросаются за все вертикальные поверхности, уже порядком изрешеченные пулями. Арройо распахивает дверь ногой, чтобы направить сразу два ствола в лицо очередному криминальному авторитету Джакарты.

Очередным криминальным авторитетом оказывается тощая азиаточка-горничная с каталкой и пылесосом в руке.

Сквозь пиcтолетные мушки на нее смотрят три мрачных сосредоточенных лица, на которых постепенно проступает удивление, а потом тонкий голос Николаса за их спинами трясущимся на ветру листком говорит:

— Э-это я вызвал.

Глава 7

В машине бубнит радио — чья-то свадьба, чье-то свадебное путешествие, чей-то частный самолет, Кирихара не вслушивается, — а кондиционер работает ровным шумом. Кирихара равнодушно устремляет взгляд куда-то в сторону бардачка и машинально растирает локоть пострадавшей руки; он просто не знает, что сказать.

Если оставить вопрос чистого профессионализма: да, ему стыдно. За слежку, за раздолбанный номер, за так глупо потерянные оттиски, за свое неловкое обращение с оружием. Мысль о том, что, держи он пистолет увереннее, все сложилось бы иначе, не оставляет. Кирихара знает, что волноваться не нужно, но также знает, что мог быть лучше. Хмурясь, он проводит ладонями по лицу.

— Не надо взваливать все на себя, — говорит старший агент Бирч с водительского сиденья. — Ты действовал по уставу. Невозможно предусмотреть все.

Кирихара косится на нее: рассвет за окном окрашивает ее темный профиль розовато-красным. Серьезная, собранная, она даже утешает по-особому. Впервые Кирихара увидел ее несколько дней назад в правительственном самолете, ночью вылетевшем из Бангкока, — как и инспектора Арройо, и Эйса. Из всех, с кем ему предстояло работать в Джакарте, он был знаком только с Николасом: они оканчивали академию в один год.

Но про Манишу Бирч он, конечно, слышал.

Про таких, как она, в Голливуде и снимают фильмы: женщина, пробившаяся в руководство, женщина-ни-одного-провала, женщина — железная рука в бархатной перчатке. В Службе про нее ходило много слухов: поймала одних, разоблачила других, довела до тюрьмы тех, кого Система очень не хотела сажать… Подготовка в Форт-Худ, четыре года под прикрытием, отказ уходить в Пентагон.

Не женщина — легенда.

И это заставляло Кирихару нервничать еще сильнее.

— Извините, — все равно говорит он, поворачивая голову к своему окну. Бирч молчит, хотя подразумевает усталый вздох. Она тоже сегодня не спала.

Когда она возвращается из посольства, то застает их в раздрае, администрацию отеля — в бешенстве, а номер — разобранным по кирпичику (спасибо тем отморозкам, Картелю и Церкви за современное декоративное искусство). У нее уходит около часа, чтобы замять скандал, у них — полчаса, чтобы выселиться из отеля, и двадцать минут на пересказ своего позора.

Боже, благослови Америку, а еще додай агентам Секретной службы то ли мозгов, то ли удачи.

Узнав, что ее бравые подчиненные нарвались на конфликт с Картелем Восхода, она решает, что ждать, пока ситуация прояснится сама, не стоит. Кирихара едет с ней только потому, что не хочет заниматься переездом, а еще потому, что старшему инспектору в любом случае нужен напарник.

Любому человеку нужен напарник, когда он собирается иметь дело с Картелем.

Другое дело, что не любой человек на это решится.

— Если разрешите, — неуверенно начинает Кирихара, кашлянув. Бирч кивает, не отвлекаясь от дороги. — Можно я выскажусь?

— Конечно, — она кивает еще раз.

— Мэм, вы уверены, что идти на переговоры с Картелем — хорошая идея?

И это вторая мысль, которая тревожит его всю дорогу.