Правила выживания в Джакарте

Серхио Лопес косится на эти воспитательные работы, демонстративно вскидывает брови и переводит взгляд на Арройо:

— И подрывник, и швец, и жнец. И если информация по сейфу верна, то вскрыть я его сумею. — Он хмыкает. — Я человек многих талантов.

— Семьдесят три этажа, — раздается с дальнего края стола. Николас напряженно смотрит в экран ноутбука, потом тычет в него пальцем, и стоящая рядом Бирч наклоняется к нему. — В общем доступе находятся только данные из департамента градостроительства, они вряд ли будут нам полезны. Но я могу попытаться найти информацию по канализационным путям…

— И она нам ничем не поможет, — прерывает его Рид, ставя локти на спинку стула, а подбородок — на кулаки. — Ты не первый умник, кто решил забраться Картелю под юбку таким образом.

Салим брезгливо морщится, отвлекаясь от монитора.

— Обойдись сегодня без метафор, пожалуйста.

— Я ничего не могу поделать со своим врожденным повествовательным талантом. Я рассказывал тебе про историю в Формосе?

— О, это когда ты выбирался из плена аргентинских торговцев c помощью фразочек из «Стартрека»? — моментально оживляется Боргес.

— Да, да, ты меня понял, Спок. У меня даже шрам остался после этого. Блондиночке покажу, вам — только если хорошо попросите. — Рид переводит взгляд на Кирихару. — Хочешь посмотреть?

— Воздержусь. — Кирихара устало вздыхает. — А теперь, когда вы в очередной раз рассказали нам о том, что никому не интересно…

— Это интересная история. Бо, подтверди!

— Бо подтверждает!

— Замечательно, — встревает Салим, массируя переносицу двумя пальцами. — И как это поможет нам стащить оттиски из сейфа?

— Ну, теперь вы знаете, что вы в надежных руках. — Рид зачесывает волосы назад, продолжая пристально смотреть Кирихаре в глаза. — В надежных, искусных руках.

И своей умной головой Кирихара понимает, что это призвано просто развлекать народ — мол, посмотрите на меня, я опять пристаю к очкарику, — а вот эмоции снова начинают штормить.

— Ты невыносим, — выносит вердикт Салим.

«Подтверждаю!» — говорит внутренний Бо Кирихары.

— А все началось с того, что я сказал, что через канализацию мы пробраться не сможем. Сколько можно отвлекаться? — Рид лепит из своего выразительного лица почти взаправдашнее осуждение.

— Так как же мы попадем внутрь? — Арройо выпрямляется и складывает руки на груди.

— Я ждал этого вопроса, моя благодарная публика, — хмыкает Рид. — Короче, в Хамайма-Тауэр можно попасть с трех основных входов и… веснушечка? — Он вопросительно смотрит на Николаса, а когда тот совершенно теряется от этого обращения, начинает подгонять его рукой. Кирихара не испытывает желания броситься грудью на амбразуру с кличем «Нет, доставай меня!», но на периферии сознания ловит мысль, как жалко же, оказывается, со стороны выглядят такие ситуации.

— Два… — слабым голосом говорит Николас, а потом пытается более уверенно повторить: — Два черных входа.

— Итого в нашем распоряжении пять дверей. Мы выберем те, что главные.

— Отлично, — кривится Салим. — И почему ты решил, что они не расстреляют нас, как только увидят?

— Ну вот ты снова не дослушал, а уже критикуешь! — Рид изображает страдание. — Они и должны нас расстрелять!

После секундной заминки, пока Секретная служба переглядывается между собой (мол, он правда это сказал?), Салим кивает и произносит:

— Ах, ну да. Как же это я не догадался.

Потом молчит. Потом не выдерживает:

— Рид, твою мать, хватит паясничать, объясняй!

И Кирихара почему-то уверен, что это далеко не первый раз, когда планы Эйдана Рида звучат как групповой суицид: его товарищи только дружно закатывают глаза, а Шестакофф даже не отвлекается от игры в смартфоне.

— Да, да, окей, давайте начнем с прелюдии. Епископ сказал, что в кабинете Басира нет камер слежения. Из этого я, с высоты всего своего богатого опыта, делаю такой вывод, что… Ай, Салим, прекрати топтать мне ногу! Не видишь, я рисуюсь перед симпатичным мальчиком?!

— Ваша репутация уже безвозвратно загублена. — Кирихара улыбается ему одновременно дружелюбно и сочувственно, откидываясь на спинку стула.

Рид чуть наклоняется в его сторону:

— Ах и ох. Ну, у меня и вправду репутация плохого парня, знаешь ли.

— У вас репутация эксцентрика, — Кирихара останавливает себя, чтобы не сказать «дебила», — который мешает всем заниматься делом.

— Эксцентрика, на которого кое-кто в этой комнате запал.

Рид ни разу не называет его по имени — факт проскальзывает где-то на задворках сознания, и Кирихара решает подумать об этом позже.

— И кто же? Шестакофф? — ах-кто-бы-это-мог-быть-голосом предполагает Кирихара.

Шестакофф на заднем плане удивленно вскидывает голову, отрываясь от игры.

— Еще попытка!

— На самом деле я думаю, что, кроме Диего Боргеса, у вас тут больше ни с кем нет шансов.

— Да ладно тебе! Я, между прочим, очень популярен. Бо, подтверди.

— Бо подтвержда…

— Господи, — не выдерживает Салим, — сил нет больше это терпеть!

— Слабак, — хмыкает Рид, мгновенно переключаясь на священника.

— Сила воли в нулину, Сэл, — добавляет Боргес.