Правило двух

Планета Серенно во Внешнем Кольце считалась одним из богатейших миров Республики — а заодно рассадником диссидентских настроений. Сереннская знать, мечтавшая избавиться от надзора Галактического Сената, щедро снабжала средствами радикалов-сепаратистов.

Несмотря на склонность местных жителей к опасному вольнодумству — а может, как раз из-за нее, — огромный уличный рынок в столичном городе Каранния славился на всю Галактику. Среди тысячи палаток и навесов вперемешку бродили зеваки двух десятков биологических видов. Выкрики лавочников, с рассвета до темноты нахваливавших товары со всевозможных планет, сливались с гвалтом торгующихся покупателей. Даже богатеи и аристократы не брезговали шумной ярмаркой. Растворившись в буйной толпе, они протискивались между рядами и высматривали редчайшие сокровища, которые едва ли можно было отыскать где-то еще.

Занна наблюдала за рыночной площадью из укромного закутка, стараясь держаться неприметно. Несмотря на скромный рост, слиться с толпой ей было непросто: девушка отличалась исключительной красотой. Пришлось сильно постараться, чтобы мужчины перестали одобрительно коситься на нее, а женщины — провожать ревнивыми взглядами. На сей раз ученица ситха с головы до пят укуталась в просторный черный плащ, скрыв под складками свою стройную атлетичную фигуру. Пышные льняные кудри Занна спрятала под капюшоном — и надвинула его пониже, чтобы глаза-льдинки затерялись в тени.

Кроме того, для отвода глаз девушка окутала себя слабой иллюзией: во время таких вылазок пелена темной стороны помогала ей прятаться у всех на виду. Завеса не укрыла бы Занну от тех, кому бы вздумалось ее искать, но если не привлекать лишнего внимания, дурачье из толпы ничего не заметит и не запомнит.

Несмотря на все предосторожности, кто-нибудь нет-нет да и задерживал взгляд на Занне: было в ее походке и даже просто в осанке нечто неуловимое, что резко отличало девушку от окружающих. Впрочем, прятаться ей было куда проще, чем учителю. За минувший десяток лет присосавшиеся к Бейну орбалиски так распространились, что покрыли все тело. Нетронутыми остались только ступни, ладони и лицо — и то лишь благодаря исключительным предосторожностям. Ситх никогда не расставался с сапогами и перчатками, а когда спал — облачался в шлем, напоминавший клетку. Только это мешало паразитам зарастить Бейну все лицо.

Сколько бы слоев ткани он ни извел, никакой плащ не помог бы темному повелителю полностью скрыть свой новый облик. Любой прохожий, лишь мельком заметив под одеждой блеск панциря, наверняка запомнил бы ситха. Из-за этого Дарт Бейн редко покидал свой лагерь на Амбрии: в остальном мире глазами и ушами ему служила ученица. Занна претворяла в жизнь волю учителя — именно она следила за исполнением хитроумных планов, которыми Бейн дирижировал из-за кулис.

Вот почему сейчас она дожидалась на рыночной площади молодого тви'лека, которого знала под именем Келад'ден. Впрочем, вряд ли его действительно так звали. В конце концов, своего настоящего имени Занна ему тоже не назвала — а ведь они стали любовниками…

Кел был революционером — самопровозглашенным борцом за свободу. Тви'лек пользовался немалым авторитетом в боевой ячейке экстремистов, мечтавших свергнуть правительство Республики. Ученица ситха несколько месяцев втиралась к нему в доверие, пока бунтарь наконец не поддался. Прошлой ночью — когда они в обнимку лежали на шершавых простынях в ее съемной квартире — Кел пообещал в полдень встретиться с Занной на площади и отвести на подпольную встречу своей организации.

Судя по тому, как высоко стояло солнце, Келад'ден опаздывал. Но Занна ждала. К терпению она приучилась еще во время самых первых уроков…

— Скрытность. Хитрость. Терпение. Вот оружие ситхов, — твердил учитель.

Они всего восемь дней как улетели с Ондерона, бросив по дороге «Звездный След». До Амбрии ситхи добрались на другом корабле, который раздобыли у неймодианского торговца. На этой захолустной планете Бейн и начал ее обучать.

— Если будешь суетиться, дашь врагу преимущество, — объяснял темный повелитель. — Порой вернее не действовать вовсе, хоть это и непросто. Даже величайшим воинам не всегда хватает мудрости дождаться нужного момента, чтобы нанести удар. Такой ошибки мы себе позволить не можем.