Правило двух

В руке мастера-джедая с резким трескучим звуком вспыхнул световой меч. Джохан опустил голову, слегка склонив ее набок. Взмах запястья — и лезвие отсекло косичку, болтавшуюся у ученика за ухом. Юноша почувствовал, как она скатилась по одежде на пол, — и со слезами на глазах поднял взгляд.

Джохан даже вымолвить ничего не мог: от обилия новостей голова шла кругом. Посвящение в рыцари, пост в гвардии Валорума, горестная весть об Иртанне и ее экипаже…

— Таким тебе и запомнится этот день — скорбным и счастливым, — в качестве последнего напутствия изрек Фарфалла. — Теперь ты никогда не забудешь, что в жизни горе и радость идут бок о бок.

— Я буду помнить, учитель, — поклялся Джохан и вдруг понял, что впервые дает слово не падавана, а истинного рыцаря-джедая.

* * *

Даровит медленной, но твердой поступью шагал по высушенной, растрескавшейся от солнца равнине. В левой руке юноша сжимал посох, а обрубок правой был обмотан плотной повязкой. Рядом по обе стороны парили прыгунцы. Круглые пушистые создания покачивались в такт шагам, как будто к плечам странника кто-то привязал пару зеленых воздушных шариков. Глаза у них были огромные, проникновенные — но не было видно ни носа, ни рта; лишь хвосты длинными лентами трепетали на ветру.

Впервые прыгунцы явились к нему в пещере, где Даровит несколько дней провел в полузабытьи. Он так и лежал — съежившись, вцепившись в покалеченную руку — и давно оставил всякую надежду. Когда его нашли, он мечтал лишь о смерти.

Сердобольные создания кружили над юношей и мысленно говорили с ним, утешая и подбадривая ласковыми словами. Они утолили его отчаяние и даже усмирили боль, хоть и не могли исцелить сами раны. Они показали ему путь из туннелей — к яркому солнцу и свежему воздуху, — а потом привели в рощицу, где изголодавшийся бродяга наконец-то напился прохладной воды и наелся сладких ягод. Под конец прыгунцы даже отыскали для него заброшенный тайник с лекарствами. Даровит наконец-то смог как следует промыть и забинтовать культю, чтобы в рану не попала инфекция.

Несколько дней юноша прятался в роще, собираясь с силами и оправляясь от ранения. Своих сородичей он не искал — боялся, что в нем узнают пособника ситхов. Даровит слишком стыдился своих поступков и своего увечья, чтобы лицом к лицу встречаться с другими людьми. Но сильнее и страха, и стыда в нем клокотала ярость. Дождинка отсекла ему руку! Сестра — почти родная — предала его и искалечила! Навязчивые мысли о мести не давали ему покоя; в своих тревожных снах Даровит то и дело настигал и убивал сестру.

Но по мере того как рана заживала, гнев тоже утихал. Не желая успокаиваться, юноша вновь и вновь прокручивал в голове их встречу… и внезапно его осенило. Дождинка пыталась его спасти!

В кругу чутких, заботливых прыгунцов Даровит наконец-то сумел понять поступок сестры. Ситх в пещере убил бы его не раздумывая. Искалечив брата, Дождинка спасла ему жизнь. Она успела в последний раз проявить милосердие, прежде чем навек покориться воле своего темного владыки.

Вместе с пониманием пришло смирение. Руки больше нет. Дождинку не вернуть. Мечты о стезе джедая — или ситха — пошли прахом. Теперь рядом с ним остались только прыгунцы.

Даровит был признателен им за доброту, но не понимал, почему эти создания ему помогли. Может, просто потому, что больше никого не осталось. Все ситхи погибли, а их приспешники сбежали с планеты или попали в плен. Джедаи и республиканские солдаты из Армии Света покинули орбиту: двумя ночами ранее юноша видел в звездном небе характерные вспышки от прыгающих в гиперпространство кораблей. Даже коренные жители Руусана оставили поле, на котором отгремела великая битва между тьмой и светом, и разбрелись по своим деревням и угодьям. Уже несколько дней Даровит не видел ни единой живой души, кроме самих прыгунцов.

Юноша понимал, что летучие создания подарили ему второй шанс. Можно было забыть о прошлом и начать жизнь заново. Но какую? Ради чего? Прыгунцы то и дело говорили о будущем, словно и впрямь умели видеть проблески грядущих событий. Однако, как и большинство прорицателей, они выражались расплывчато и говорили загадками. Никаких намеков на собственную судьбу Даровит в их словах не услышал.

«Даровит грустит», — прошелестело у него в голове. Голос скорее утверждал, чем спрашивал.

— Я просто не знаю, как дальше быть, — вслух ответил юноша. Прыгунцы умели говорить без слов и чувствовать чужое настроение, но читать мысли все-таки были не способны. Общаться с ними Даровиту приходилось голосом. — На что мне осталось надеяться? — задал он вопрос, которым терзался уже не первый день. — Джедая из меня не вышло. Ситха тоже. Кем еще я могу стать?

«Человеком?»

От такого ответа Даровит замер на месте.

— Человеком?.. — пробормотал он.

Не ситхом, не джедаем. Не наемником и не солдатом. Всего лишь обычным, заурядным человеком. Медленно кивнув, Даровит снова побрел по бескрайней равнине. Он вдруг почувствовал, будто с плеч свалился огромный груз.

— Просто человеком. Почему бы и нет?

10

Десять лет спустя