Правило двух

— Да ты просто вызвался купить паленые пропуска в посольство! — рявкнул Паак. — Тебя поставили главным только ради твоих деньжат!

— Денег у Хеттона вдоволь, — процедил краснокожий тви'лек. — А главным он меня назначил потому, что устал якшаться с тупыми громилами.

Паак угрожающе скривил губы, но Келад'ден уже отвернулся, потеряв к привратнику всякий интерес. Занна задержалась посмотреть, не бросится ли тот вслед за тви'леком, но татуированный здоровяк лишь угрюмо покачал головой и вернулся на прежнее место — охранять дверь.

Кел подошел к четверке заговорщиков, и те расступились, чтобы впустить его в круг. Под любопытными взглядами Занна подалась назад, а потом тоже принялась рассматривать собравшихся, хотя и так уже знала про них все, что хотела.

Это были такие же революционеры, как и Келад'ден, — юные идеалисты, падкие на демагогию и пламенные речи. Некий загадочный Хеттон завербовал их в свой Антиреспубликанский освободительный фронт — одну из сотен мелких сепаратистских партий, рассеянных по всей Галактике.

Впрочем, эту горстку экстремистов на редкость щедро снабжали средствами, да и умелых бойцов в их рядах было необычайно много. Выходцы из воинской элиты вроде Кела или солдаты, прошедшие особую подготовку, считались здесь скорее нормой, чем исключением. Все они по разным причинам присягнули на верность Хеттону и его Фронту.

Революционеры явно считали себя героями, а то и надеялись снискать славу мучеников во имя правого дела. Однако у Занны заговорщики вызывали только презрение. Невзирая на всю военную подготовку, это были просто заигравшиеся дети. Они только и умели, что прятаться по темным чуланам, обсуждать тайные планы и замышлять мелкие пакости против галактического правительства, которое даже не знало об их существовании.

Даже на Кела Занна посматривала свысока, но не могла не признать, что ее тянет к обаятельному бунтарю. Чтобы выполнить задание, вовсе не обязательно было очаровывать тви'лека, но Занна сама хотела — нет, даже мечтала — добиться его внимания. Дело было не только во внешней привлекательности. В нем чувствовалась какая-то необузданная мощь, пылкость дикаря, которая обжигала ей сердце при каждой встрече.

Девушка понимала: отчасти ее тянет к этому пламени из-за того, что учитель всегда чересчур холоден. Дарт Бейн десять лет заботился о Занне, воспитывал ее, оберегал и обучал премудростям ситхов. И все же она не могла относиться к учителю как к отцу. Нет, Бейн не проявлял жестокости и не издевался над ученицей — но в нем не было ни малейшей теплоты, ни капли сочувствия и сострадания. Темный повелитель видел в ней не живого человека, а лишь наследницу — бездушный механизм, который после его смерти продолжит дело ситхов.

Великан, закованный в доспех из орбалисков, уже едва ли был человеком. Теперь он во всем видел лишь путь к могуществу — в гневе, в ненависти, в любви, в желаниях… Занна не могла жить, ничего не чувствуя. Она страдала по искренней, обжигающей страсти, жаждала ее до безумия.

Эту страсть она познала, когда встретила Кела. Юный бунтарь подарил ей тот единственный дар, которого не мог дать учитель. Но о том, чтобы предать Дарта Бейна или сбежать от него, Занна даже не помышляла. Ученица видела его абсолютную власть над Силой и чувствовала, как велика в нем темная сторона. Бейн — повелитель ситхов, а Занна однажды сорвет мантию с его плеч и возложит на себя. Ни праздные мечты, ни искушение чувствами, ни даже любовь не помешают ей обрести свою судьбу.

По сравнению с этим что Кел, что прочие бунтари, сгрудившиеся в каморке, казались мельче букашек: жизнь их была бессмысленна и никчемна. По крайней мере, до тех пор, пока Дарт Бейн не решил, что они могут пригодиться. Теперь Занна должна была проследить за тем, чтобы действия революционеров вписывались в великий замысел учителя.

Недавно за романтическим ужином Кел поделился своими планами: сепаратисты надумали похищать местных чиновников и требовать за них выкуп. Они и впрямь искренне верили, что весть об этом станет той самой искрой, благодаря которой народ Внешнего Кольца, сплотившись в едином порыве, восстанет и свергнет Сенат.

Наивные до омерзения глупцы. Марионетки, чьими руками Занна выполняла собственное поручение, были лишь орудием. Их можно было использовать и выкинуть, когда они сыграют свою роль… а роль их состояла в том, чтобы погибнуть по воле ее учителя.

Мои друзья-патриоты! — начал Кел твердым голосом профессионального оратора. — Нас всех объединяет общая цель — окончательное и бесповоротное уничтожение Республики. Но что мы сделали ради победы? Мы рассуждаем о революции, а сами боимся сделать решительный шаг. Час пробил! Через три дня мы заявим о себе и бросим Республике вызов!

— Три дня? — удивилась Синдра, девушка-чисс. — Какие еще три дня?

— Вообще-то, Хеттон велел идти на дело в День перемирия, — напомнил Паак. — Если мы нанесем удар в годовщину Руусанских реформ, шума будет больше.