Правило крысолова

— Лора, не доводи брата, — пресекла я начало ссоры. — А ты должен понять, что все имеет свою цену. Если я приравниваюсь по стоимости к жеребенку, мне и решать.

— Я не поменяю тебя на коня. Я только хочу его купить! — Антон отчаянно старается не заплакать, в зеркале я вижу его напряженное лицо и понимаю, что в данный момент по всем статьям проигрываю жеребенку, и он это понимает, и ему ужасно стыдно.

— Богатенький Буратино, — шепчет Лора. — Где же ты зарыл свои денежки?

— Ребята, соберитесь, нас ждут великие дела. Мы сейчас поедем к вам домой, осмотрим квартиру, и вы мне расскажете все, что вспомните, о любом следе этих денег. У нас неделя, если не уложимся…

— Надоело, — громко заявляет Лора. — Мне надоело постоянно говорить о деньгах. Создавалось такое впечатление, что мама вообще перестала думать о чем-то еще. Деньги, деньги! Что мне говорил Руди тогда, в четверг, когда мы катались в парке на пони? Что он мне подарил? Куда мы ходили? Показать на плане Мюнхена все эти места и нарисовать крестик!! — Лора стучит кулачком по сиденью. — Я стала серьезно думать, что мамочка сбрендила. Чем больше она пыталась разгадать, куда Руди дел деньги, тем сильней впивалась в меня, твердо уверенная, что именно мне дядюшка подал какой-то знак, оставил код, только запрятал его так, что не найти!

— Не кричи!

— А ты что тут развалился? — набрасывается Лора на брата. — Тебе Руди подарил больше вещей, чем мне!

— Мой свитер с оленями уже весь растрепали, робота разобрали на части, а рюкзак изрезали на кусочки, — вздыхает Антон.

— Мою косметичку тоже, — кивает Лора. — Набор теней расковыряли, тетрадь мама просветила какой-то лампой, потом макала в раствор, книжку изодрала на страницы, страницы разложила на полу, и мы два дня искали ключевые слова!

— А куклу помнишь? — подсказывает Антон.

— Куклу я отстаивала не на жизнь, а на смерть. Мы с мамой подрались. Она, конечно, обещала, что купит такую же, как только найдем деньги, но я знала, что она врет!

— Почему? — Я удивилась, когда заметила, что Лора еле сдерживает слезы. — Если кукла из Германии…

— Да такую куклу купить невозможно! Ее сделал кукольник Фрибалиус! Это кукла моей прапрабабушки, у нее были деревянные руки и ноги, но они сгибались в коленках и локтях, представляешь?! Еще она стояла, сама!

— Она ночью спускалась со шкафа и ходила по комнате, — заявил Антон, понизив голос до шепота. — Точно! Еще у нее были настоящие человеческие волосы, это правда, Лора, скажи! Мы подожгли один волосок у нее и у Лоры, пахло паленой шерстью!

— Да, и волосы настоящие, и платье с баварскими кружевами, которым больше ста лет, а башмачки?! Ты помнишь ее башмачки на каблучках?! Она ночью ее всю разобрала, всю, пока я спала! Она сошла с ума, она выдергивала у куклы волосы и считала волоски!

— Лора, успокойся, это всего лишь кукла, по-моему, ты никогда не играла с ними, я не помню…

— А я с ней не играла! — кричит Лора. — Она жила у меня временно, Руди отдал, сказал, что это семейная реликвия, чтобы я ее берегла! Как я могла играть с куклой Энгельгарды?!

— А кто это, Энгельгарда? — интересуюсь я осторожно.

— Да что с тобой разговаривать, — отворачивается Лора.

— Это бабушка нашей бабушки, страшная женщина была, мне Питер говорил, — объясняет Антон. — Он говорил, мужиков перебила — не сосчитать.

Лора прикусывает нижнюю губу, чтобы не снизойти до скандала или объяснений.

Так, с перекошенным злостью лицом и прикушенной губой, она и вошла в квартиру своих родителей. С порога прошла в комнату, села в кресло и застыла.

Антон, напротив, снял ботинки, разделся и прямиком отправился в спальню.

— Посмотри вокруг, — попросила я Лору. — Здесь провели много обысков, рылись в личных вещах, что-нибудь не так?

— Откуда я знаю, как должно быть? Я знаю, какие у матери были наряды, она приезжала каждый раз в новом платье или костюме. Я знаю несколько ее украшений, бриллианты, рубины.

— Никаких бриллиантов, — удивилась я. — Была шкатулка в шкафу, но там только бижутерия. Неужели твоих родителей убили, чтобы ограбить?..

— Она не держала это в шкафу. Это было в тайнике.

— В сейфе?

— Нет, здесь в квартире. — Лора встает и идет в кухню. Приседает. Берется за плинтус внизу выступа воздуховода, тянет его, и плинтус оказывается краем выдвижной полки. Вытаскивает фанеру, засовывает два пальца в образовавшуюся щель, что-то подвигает, и вдруг нижняя часть стены воздуховода открывается дверцей примерно восемьдесят на восемьдесят сантиметров. В темноте воздуховода, в пыли, на сетке стоит металлическая коробка с крышкой.

— Замок, — озадаченно говорит Лора. — Не помню про замок. Если есть замок, значит, должен быть ключ…

— Был тут один ключ, но он от сейфа, — бормочу я, разглядывая небольшой навесной замок.

Мы застываем, присев у металлического сундучка, потому что раздается страшный грохот.