Правило крысолова

— Здорово! — Белобрысый смотрит на меня с интересом, замешанным на некотором обожании.

— Знаете что, вы кофе уже пили? — задумываюсь я.

— Кажется, да.

— Еще хотите? Вы, случайно, не Вовочка или Коля?

— Нет, я Сергей.

— Сергей, дайте мне клавиатуру, я открою архив.

— Подождите, я запишу себе, что вы нажали. Так… Отлично. Отлично. Ура! Архив. Надо же… Ой, на английском написано. Может, мы не туда влезли?

— Здесь написано, что это архив всемирного розыска по Интерполу. Вот видите, все поделено по специфике преступлений. Насильники, брачные аферисты… Как хорошо, когда есть система и не надо просматривать четыре альбома с номерами. Ладно, я полистаю, а вы можете пойти и выпить кофе. Его разливают в канцелярии.

— А я пока не хочу кофе.

— Тогда отнесите, пожалуйста, туда чашку, — вручаю ему “Куку” и начинаю листать архив.

Сначала мне интересно, и я кое-как перевожу краткие перечни преступлений под фотографиями. Потом голова начинает тяжелеть, я просто таращусь в экран, потом вдруг обнаруживаю себя, заснувшую в положении сидя — голова откинулась назад, рот открылся (какой ужас!), а указательный палец добросовестно продолжает нажимать клавишу мыши.

Дернувшись, прихожу в себя, оглядываюсь. Женщина у окна долбит клавиатуру, мужчина у двери грызет ногти, еще один не видит меня, а я — его. Провожу ладонями по лицу. Тру веки. Поднимаю глаза, а на экране фотография того типа, который ударил Ладушкина гвоздодером. Я даже не удивилась. А чего удивляться? Интуиция и чутье хранительницы очага зреют внутри меня не по часам, а просто по секундам. Я уже могу заснуть, а рука сама найдет, что надо. Читаю его имя. Еще одно имя. Еще одно. Три имени сразу. Особенно мне нравится Чонго Лопес, если, конечно, я правильно произношу в переводе с английского. Чонго Лопес — это что-то из кукарачос и Мучачос. Теперь надо выяснить, к какому виду относится этот международный правонарушитель. Иду вверх. И сразу же Натыкаюсь на фотографию женщины. Я ее узнала, хотя на фотографии у женщины коротко стриженные волосы. Вероника Кукушкина, или Лайне Винске, или Анна Хогефельд. Поднимаюсь еще выше, мимо четырех-пяти фотографий и читаю, что все эти милые люди на них — члены немецкой террористической группировки Фракция Красной Армии. На сегодня информации более чем достаточно. Пора ее осмыслить.

Выделив две страницы, распечатываю их на принтере, выхожу из архива и, уговаривая себя не спать на ходу, тащусь к кабинету Л.П. Чуйковой. Она смотрит на меня, застрявшую в дверях (потому что очень захотелось прислониться к косяку и подремать секундочку), со странным удивлением. Как будто забыла, кто я. А я смотрю на чашку “Любочка” и начинаю нервно хихикать.

— Хотите кофе? — спрашивает Л.П. Чуйкова, заметив, что ее чашка вызывает у меня странную реакцию.

— Уже нет.

Нахмурившись, Л.П. Чуйкова, вероятно, вспомнила, кто я и зачем здесь нахожусь, и у нас, после того, как я добрела до стула и в буквальном смысле свалилась на него, состоялась приблизительно такая беседа.

Л.П.Чуйкова заметила листки в моей руке, взяла их, просмотрела и сразу же попросила меня не заниматься ерундой. Я не очень поняла, что она называет ерундой, и попыталась объяснить, что именно эта парочка — Чонго Лопес и Вероника Кукушкина — прошла мимо нас с Ладушкиным по лестнице, пробралась в квартиру моей тетушки и заперлась там в ванной. Нет, если бы она стала меня уверять, что эти люди не могут находиться в Москве, потому что, к примеру, давно сидят в тюрьме или убиты, я бы еще засомневалась, не подводит ли меня память и молодая, но быстро набирающая силу интуиция хранительницы очага. Но Чуйкова стала говорить странные вещи.

Она решила, что я, не обнаружив среди фотографий нападавших, выбрала наиболее понравившиеся мне лица из международного розыска (“…кто вас, кстати, пустил в архив Интерпола?!”) и предоставила их, чтобы отделаться от нее и направить следствие по ложному следу.

Оказывается, я должна была смотреть фотографии не того архива, а совсем другого, в котором находятся данные на своих, отечественных бандитов, прячущихся за границей. Зачем я решила так коварно поступить с изнемогающей от большого куска торта после порции водки (это я обнаружила по запаху) Л.П. Чуйковой — вот вопрос. Мне было сказано что-то про нездоровую фантазию в сочетании (как ни странно) с убогим мышлением. В конце беседы Л.П. Чуйкова посоветовала эту самую фантазию приструнить хотя бы на время пребывания в весьма серьезном учреждении. И даже пожалела молодость и глупость, которые толкают меня на всякие авантюрные выдумки.

— Вы решили выбрать фотографии из архива Интерпола, потому что понимаете — эти люди в международном розыске, информацию по ним получить весьма трудно, да?

— Я ничего не понимаю, — сдалась я и честно решила прекратить на сегодня думать и понимать, пока не посплю хотя бы пару часов.