Правитель Аляски

Вторичный поход с целью убедиться, существует ли северный проход между Азией и Америкой, оказался неудачным. Близ Алеутских островов «Рюрик» был застигнут жесточайшим штормом. Ночью вдруг задул ураганный ветер, повалил снег с градом, море превратилось в кипящий котёл. Сменив рано утром на вахте первого помощника Шишмарёва, Отто Коцебу увидел, с каким трудом едва ворочают штурвал два матроса. И хотя все лишние при таком ветре паруса были убраны, Коцебу кольнуло предчувствие близкой беды. Над кораблём неожиданно поднялась, заслоняя своим гребнем небо, огромная волна. Капитан «Рюрика» лишь успел подумать, что никогда прежде ему не доводилось видеть такой чудовищной волны. Он инстинктивно схватился за поручень, и в следующее мгновение рухнувшая на корабль масса воды сбила его с ног. Очнувшись, он ощутил сильную боль в груди. С трудом встал на ноги, огляделся. На палубе стонали пригвождённые ударом волны к штурвалу оба рулевых. Должно быть, у них были сломаны рёбра. Бушприт корабля от удара разнесло в щепки. Капитан «Рюрика», чувствуя, что не в силах сделать и шагу, громким голосом позвал на помощь.

Починиться смогли лишь после прихода на остров Уналашку, но все эти дни боль в груди не отпускала. Тем не менее Отто Коцебу не желал отступать от своего намерения исследовать северные берега Аляски. Правитель компании на Уналашке Крюков выполнил данное ему поручение: подготовил байдары для плавания среди льдов, выделил алеутов с их лёгкими лодками, нашёл толмачей. И вот «Рюрик» вновь отправился в путь, туда, куда прежде не добирался ни один мореплаватель. Превозмогая боль, Отто Коцебу выходил на палубу и с надеждой озирал угрюмые берега Берингова пролива, узкую полоску воды меж синевато светившихся льдин. Вперёд, несмотря ни на что — только вперёд!

И всё же возле острова Святого Лаврентия поход пришлось прервать. Здесь, в суровом северном климате, здоровье Коцебу резко ухудшилось. От холодного воздуха у него начались судороги, он то и дело терял сознание, из горла шла кровь.

Осмотрев капитана, корабельный доктор Иван Эшгольц лишь сокрушённо покачал головой.

   — Нельзя, Отто Евстафьевич, продолжать вам это плавание. Надобно назад повернуть. Плохо организм на холод реагирует.

Коцебу и сам понимал, что плохо. Весь день прошёл в мучительных раздумьях Столько лет он мечтал подняться так далеко на север Аляски, как не ходил ещё никто, и вот в двух шагах от заветной цели нелепая случайность превратила его чуть не в инвалида.

В тот день Отто Коцебу принял очень тяжело давшееся ему решение. Написал приказ и велел Шишмарёву объявить экипажу: ухудшающаяся болезнь вынуждает его возвращаться назад, к Уналашке.

Он до сих пор был не уверен, правильно ли поступил тогда. Может, всё бы и обошлось. Но приходилось признать, что после прибытия на Сандвичевы острова ему стало гораздо лучше.

Помимо стоявших в гавани Гонолулу шести американских судов Коцебу приметил сиротливо лежавшую на мели недалеко от берега шхуну. На торчавшем из воды борту была видна надпись по-русски — «Кадьяк». Зрелище брошенной людьми полузатопленной шхуны поневоле наводило на мысли о некогда приключившемся здесь несчастье. Набегавшие на корабль волны колебали корпус, и слышалось тяжкое скрипение, словно покинутый корабль жаловался на свою судьбу.

На борт брига поднялся в сопровождении переводчика знакомый по предыдущему посещению острова туземный министр Кареймоку. Капитан «Рюрика» пригласил атлетически сложенного канака, одетого в напоминавший римскую тогу наряд из белой материи, в свою каюту. После дежурных фраз о том, какие планы у русского мореплавателя, куда он держит теперь путь и как долго собирается погостить на Оаху, Коцебу свернул разговор на беспокоившую его мысли шхуну «Кадьяк». Что с ней случилось, где её экипаж?

   — На этой шхуне, — ответил через переводчика Кареймоку, — прибыли в Гонолулу русские, которых изгнали с острова Кауаи, — моряки и охотники. Их предводитель каука Папаа, опасаясь мести, бежал на американском корабле в Кантон. Шхуна была совсем плоха, что пробитый орех, и русские умаялись откачивать воду. После бегства Папаа мы разрешили им сойти на берег. Когда шхуну буксировали на ремонт, её по неосторожности посадили на мель.

   — Что же с русскими, где они сейчас?

   — Они сказали, что не собираются ни с кем воевать, и мы разрешили им остаться на острове. — Кареймоку отвечал сдержанно, словно опасался, не разгневает ли русского офицера.

   — Сколько их здесь?

   — Более полусотни, — ответил Кареймоку. — У них был плохой начальник. Он обманул короля Камеамеа и короля Каумуалии. Но те, кто был с ним, показали себя мирными людьми, и мы не стали мстить им.