Правитель Аляски

Посланный им для встречи корабля лейтенант Подушкин возвратился часа через два вместе с командиром судна, которого представил давним своим сослуживцем и приятелем лейтенантом Захаром Ивановичем Понафидиным.

   — Вот ведь как бывает, Александр Андреевич, — радостно блестя глазами, говорил Подушкин, — лет десять назад на одном корабле по Средиземному морю ходили и, надо же, на краю земли повстречались!

Сослуживец Подушкина лейтенант Понафидин был чуть постарше своего коллеги, лет тридцати четырёх. В отличие от щеголеватой бородки, украшавшей Подушкина, лицо Понафидина было тщательно выбрито, в глазах читались приветливость и искренняя радость от встречи. Баранов, пожимая его руку, с облегчением подумал, что, если интуиция его не подводит, с этим офицером никаких проблем возникнуть не должно.

Поздравив лейтенанта с благополучным прибытием, Баранов попросил конторщика Терентьева принести лёгкое угощение и начал неторопливо расспрашивать: когда вышли из Кронштадта, каков был маршрут плавания и прочее. Для него явилось неожиданностью, что на этот раз компания направила ему два корабля. На втором, рассказывал Понафидин, «Кутузове», должен прийти командир экспедиции капитан-лейтенант Гагемейстер. Они разошлись у берегов Перу, и, дав предписание капитану «Суворова» следовать прямым курсом к Ново-Архангельску, сам Гагемейстер пошёл в Калифорнию, чтобы доставить туда грузы, предназначенные для форта Росс.

«Что ж, тем проще, — думал Баранов. — Ежели Понафидин и не начальник экспедиции, то и необязательно давать ему отчёт о своих действиях, тем более делиться огорчениями по поводу неудавшейся операции на Сандвичевых островах. Дождусь прибытия Гагемейстера, а уж тому, как ни крути, придётся всё доложить».

   — Сколько ещё офицеров на корабле и кто они? — спросил Баранов.

Он всё же опасался, что вместе с Понафидиным на «Суворове» пришёл кто-то из прежнего экипажа, который возглавлял Лазарев.

   — Лейтенанты Яновский и Новосильцев, — чётко отрапортовал Понафидин.

   — Кто-кто, Унковский? — насторожился Баранов.

   — Не Унковский, а Яновский, Семён Иванович, — с лёгкой улыбкой поправил Понафидин и, как бы устраняя всякие сомнения, добавил: — Здесь, в Русской Америке, мы все впервые.

   — Вот и прекрасно, добро пожаловать! — тоже улыбнулся тонкими губами Баранов. — Рад был познакомиться, Захар Иванович, и, по нашему обычаю, извольте пожаловать завтра на обед ко мне вместе с вашими офицерами.

   — С удовольствием, — поднимаясь, сказал Понафидин.

Он вопросительно взглянул на Подушкина, и Баранов, уловив значение этого взгляда и понимая, что присутствие на обеде Подушкина разрядит возможное напряжение встречи, как о само собой разумеющемся сказал:

   — Ты же, Яков Аникеевич, не откажешься завтра присоединиться к нам?

   — О чём разговор, Александр Андреевич! — широко улыбнулся Подушкин. — Уж позвольте мне опекать дорогих гостей.

В воспитательных целях Баранов решил позвать на предстоящий обед и сына Антипатра. Парню как-никак уже двадцать лет, бредит морем, мечтает выучиться на флотского офицера, да и в морских вояжах, как стукнуло ему тринадцать, неоднократно бывал. Последний раз плавал на «Ильмене» и успел вовремя сойти на берег в форте Росс, до того как начались у экипажа неприятности с испанцами. Антипатру будет интересно послушать рассказы бывалых моряков.

И ещё одна мысль мелькнула у Баранова: как бы так половчее сделать, чтобы познакомить с офицерами дочь Ирину? Семнадцать лет, невеста. В Ново-Архангельске какое для неё общество? — одни промышленники. А вдруг есть среди этих офицеров холостые парни, вдруг что-то у них там завертится? На обед, конечно, не пойдёт, стесняется сидеть в мужской компании. А молено иначе сделать. Пусть часам к пятишести, когда они заканчивать будут, поднимется в библиотеку, где её фортепиано стоит, и побренькает там свои музыкальные пьески. А он под видом осмотра дома пригласит туда гостей, там и познакомит с ними дочь, будто бы случайно.

Гости на следующий день прибыли без опоздания, минут за десять до трёх часов пополудни. С первого взгляда спутники Понафидина производили приятное впечатление. Оба были несколько младше командира; лейтенант Семён Яновский — кареглазый, с пышными волнистыми волосами каштанового отлива, с внимательным и, пожалуй, умным взглядом. Новосильцев — голубоглазый блондин, высокий, широкоплечий.

Пока слуги вносили блюда, Баранов представил гостям сына, при этом вставший с места Антипатр, дернувший в поклоне головой, заметно покраснел.

   — В кругосветные вояжи ещё не ходил, но по вантам, сказывают, лазает как кошка и перед штормами не робеет, — с добродушной улыбкой говорил Баранов.

Аттестованный подобным образом Антипатр смутился ещё более и, будто недовольный похвалами, с досадой пробормотал:

   — Да уж будет вам, тятя!

Понафидин вежливо спрашивал, какие у них тут новости, чем живут американские поселения компании. Баранов, и, не заикаясь о попытке обосноваться на Сандвичевых островах, отвечал: