Правитель Аляски

Лейтенант Подушкин посчитал целесообразным пойти к королю вместе с Клочковым и Таракановым. Если правильно его предположение, что штурман направлен в этот вояж Гагемейстером для контроля, насколько точно будет соблюдать командир «Открытия» данные ему указания, то пусть Клочков будет свидетелем, что никаких отступлений от этих инструкций он допускать не намерен. Тараканов же был полезен, как человек, детально знакомый со всеми делами, которые вёл здесь после ухода «Открытия» доктор Шеффер, и к которому, если верить самому Тараканову, король благоволил.

Пока шли на шлюпке к берегу, Тараканов показал своим спутникам на стоявшую на якоре небольшую шхуну «Лидия», купленную доктором Шеффером у американцев для короля Каумуалии, а внимание Клочкова обратил на страшноватый остов выброшенного на рифы «Беринга», из-за которого и заварился здесь весь сыр-бор.

На берегу гавани уже собралась изрядная толпа туземцев, и Тараканов, когда они ступили на землю, с надеждой всматривался в них: вдруг и Лана, прослышав о появлении русского корабля, прибежала встретить его? Недолго гостившего здесь прежде Подушкина, кроме приближённых к Каумуалии вождей, мало кто помнил, и уж совсем забыли приходившего к острову вместе с Гагемейстером Клочкова. Но оставившего в Ваимеа несравненно более яркий след Тараканова признали многие. Кто-то совал ему для пожатия руку, кто-то с дружеским видом похлопывал по плечу, и Тараканов, двигаясь сквозь окружившую их толпу, был счастлив этим проявлениям внимания, доказывающим, что никто здесь не видит в нём своего врага.

«Тим, Тим!» — позвал его ещё не окрепший голос, и Тараканов увидел пробивающегося к нему младшего братишку Ланы, Кане. Курчавый паренёк радостно улыбался, и Тараканов, протянув подростку руку, сказал на языке канаков:

   — Здравствуй, Кане! А где Лана, она здорова?

   — Она в селении и ждёт тебя, Тим. Ты придёшь?

Тараканов едва поборол охватившее его волнение.

   — Передай, что я приду — после встречи с королём.

Должно быть, эта новость была столь важной для покинутой Ланы, что Кане, едва услышал ответ Тараканова, опрометью побежал к деревне. Тараканов ещё смотрел вслед парнишке, как кто-то сзади сказал:

   — Ты долго не возвращался, Тим. Ты и не знаешь, что Лана родила тебе сына?

Тараканов замер на месте и, обернувшись, напряжённо уставился на молодого высокого канака с характерными для сандвичан крупными, выдающими добродушный нрав губами. Лицо было знакомым, но имени Тараканов припомнить не мог. Кажется, это один из тех, кто помогал им строить хижину перед свадьбой с Ланой.

   — Это правда? — хрипло спросил Тараканов: у него внезапно пересохло в горле.

   — Пусть покарает меня богиня Пеле, если я лгу! — торжественно ответил канак.

И сразу несколько голосов радостно подтвердили:

   — Это правда, Тим, правда! У тебя растёт сын.

Что-то доселе неведомое нахлынуло на Тараканова. Новость была столь оглушающей, что ему захотелось немедленно бежать в деревню и убедиться, что его не разыгрывают, собственными глазами. Но тут он услышал оклик:

   — Тимофей Осипович! Мы ждём вас.

Ушедшие вперёд Подушкин с Клочковым стояли уже на склоне холма. Вместе с ними терпеливо ожидали два сопровождавших гостей вождя и переводчик Фёдор. Лейтенант Подушкин призывно махнул ему рукой, и Тараканов в смятении чувств поторопился догнать спутников.

Итоги переговоров с королём Каумуалии крайне разочаровали лейтенанта Подушкина. Создавалось впечатление, что король с чьей-то помощью тщательно подготовился отклонить возможные претензии к нему Российско-Американской компании. К самому же Подушкину Каумуалии отнёсся с холодком, видимо считая его, наряду с доктором Шеффером, одним из главных виновников всех неприятностей, которые претерпели его подданные из-за заключённых в прошлом соглашений. Каумуалии напирал на то, что каука Папаа вынудил его предоставить русской компании монопольные права на торговлю и вывоз с острова сандалового дерева и прекратить всякие отношения с американскими торговцами.