Правители эпохи эллинизма

Сцена перед Гереоном, имевшая место в 222 г., показывает нам Клеомена на вершине его успехов. Он вышел победителем из столкновений с войсками македонян и ахейцев и причинил значительный материальный урон городам Мегалополю и Аргосу. Но сражения в открытом поле он благоразумно старался избегать. Здесь риск был для него слишком велик, он скорее рассчитывал достигнуть цели, применяя стратегию изматывания противника. Особенно он надеялся на то, что ахейцы утратят интерес к войне, из которой они не могут выйти победителями, и что Антигон Досон, ничего не добившись, вынужден будет вернуться в Македонию.

В самом деле, пришли в движение племена у северных границ Македонии, варварские народности постоянно нарушали пределы государства; старые враги македонян — иллирийцы также двинулись со своими войсками в Македонию, так что все более настоятельно требовалось присутствие в стране царя Антигона. Посланцы к нему были уже в пути, когда в Пелопоннесе противники делали приготовления к решающему сражению: летом 222 г. состоялась битва при Селласии (к северу от Спарты).

Если Клеомен, вопреки своему прежнему поведению, все же решился на эту битву, то побудили его к этому прежде всего два соображения: во-первых, стали иссякать денежные средства, поскольку Птолемей III отвернулся от него и прекратил выплату субсидий, так что Клеомен не знал, чем он будет расплачиваться со своими наемниками и воинами гражданского ополчения, во-вторых, враг угрожал городу Спарте, а если бы Спарта пала, то войне и без того пришел бы конец.

О битве при Селласии мы располагаем подробным повествованием, вышедшим из-под пера Полибия [История, II, 65–69]. Оно дополняется сообщениями в «Жизнеописании Клеомена» Плутарха [гл. 28], по давно уже доказано, что Плутарх здесь не очень компетентен, скорее следует придерживаться Полибия, который в общем и целом правильно судит о событии, и, наверное, сам посетил место сражения^{52}. Битва разыгралась к западу и к востоку от реки Энунт (нынешняя Келефина), примерно в 10 км к северу от Спарты. Клеомен распорядился занять холмы по обе стороны дороги. Это были возвышенности Олимп (к востоку от реки) и Эвас (к западу от дороги и реки). Антигон со своими македонянами неизбежно должен был натолкнуться на эту преграду, если он намеревался пробиться к Спарте, — задача, усложнявшаяся еще тем, что Клеомен усилил свои позиции на холмах цепью полевых укреплений.

Однако позиция спартанцев не была абсолютно неприступной — ее можно было обойти, особенно с запада^{53}. Вследствие этого все сводилось к тому, чтобы зорко наблюдать за движениями неприятеля и на каждое изменение его тактического плана ответить соответствующим встречным маневром. Весьма существенным отрицательным моментом для Клеомена оказалось то, что он сильно уступал неприятелю по численности воинов: он располагал лишь 20 тыс. человек. Силы противника, т. е. все войско Ахейского союза и фаланга македонян, насчитывали 28 тыс. пехотинцев и 1200 всадников. Кроме того, в лице царя Антигона Досона они располагали весьма осмотрительным полководцем, а в лице Филопемена из Мегалополя — человеком, который в решающий момент взял инициативу в свои руки.

Клеомен распорядился запять возвышенность Эвас, значение которой для него было очевидно, особым отрядом под командованием своего брата Эвклида. Но тут и начались для спартанцев все неприятности, ибо как раз здесь, на левом крыле, они были потеснены прежде всего иллирийцами и их отступление с возвышенности Эвас очень скоро приняло катастрофический характер.

У Плутарха можно прочитать, что Клеомен не упустил из виду необходимость тщательной рекогносцировки местности и поручил это начальнику своей тайной полиции Дамотелу (ему некогда было доверено наблюдение за илотами), но тот был подкуплен противной стороной и не сообщил ничего подозрительного. Насколько это сообщение достоверно, трудно сказать, но, так или иначе, потеря горы Эвас, где пал смертью храбрых брат спартанского царя Эвклид, поставила Клеомена в весьма затруднительное положение. Теперь у него оставались только две возможности: немедленное отступление по дороге в Спарту или же рывок вперед и решающее сражение со стоявшей здесь македонской фалангой. Клеомен решился на второй вариант, что является еще одним подтверждением его необычайного мужества. Он велел убрать заграждения и ринулся в открытый бой против македонян.