Правители эпохи эллинизма

Эта установка еще более подчеркивалась абсолютистскими замашками Александра, его совершенно сознательными стремлениями к возведению своей власти на уровень неограниченной монархии божьей милостью, а своей персоны — в ранг воплощенного божества, что в корне противоречило не только традиционным республиканским представлениям греков, по и патриархальным обычаям македонян. Неудивительно поэтому, что смерть царя немедленно пробудила антимакедонское движение в Греции (так называемая Ламийская война 323–322 гг.), и, хотя это движение было подавлено македонским наместником Антипатром, с видимостью альянса между греками и македонянами было покончено. Коринфская лига практически перестала существовать, и предпринимавшиеся затем попытки восстановить ее (например, Антигоном и Деметрием в 302 г.) большого успеха не имели. Лозунги освобождения греков и их объединения вокруг нового авторитетного вождя использовались преемниками Александра, но они не возымели даже тех мнимоконструктивных последствий, каких в свое время удалось достигнуть Филиппу и Александру.

Но смерть Александра вызвала распад не только греко-македонского единства. Центробежные тенденции немедленно обнаружились и в собственно македонской империи, наспех сколоченной силой оружия и не опиравшейся на более существенные и прочные связи, — такие, например, как этническая и языковая общность, экономические связи, единство культуры и идеологии и т. п. При отсутствии у Александра достойного преемника из македонского царского дома и рано пробудившихся честолюбивых устремлениях его соратников дело, естественно, должно было завершиться разделом бесхозного наследства-империи после неожиданной смерти ее создателя. При этом, разумеется, между полководцами и преемниками Александра — диадохами, как их стали называть по-гречески, — не обошлось без разногласий и распрей, и вскоре вооруженная борьба, развязанная неимоверным честолюбием соперников, охватила весь греко-македонский мир, как его колыбель — Балканы, так и вновь завоеванные области на востоке.

Борьба вокруг наследства Александра затянулась на долгие годы, вплоть до конца 80-х годов III в. до н. э. При сходстве властолюбивых устремлений диадохов в их политике обнаруживаются две линии соответственно двум различным целевым установкам. С одной стороны, на первых порах некоторые из числа самых могущественных диадохов предъявили претензии на наследство царя в целом, и эти устремления могут быть определены как линия борьбы за сохранение единой империи, — но, разумеется, не в интересах старинной македонской династии Аргеадов, а в интересах соответствующего нового претендента. Однако эти устремления неизменно разбивались о яростное и дружное сопротивление прочих диадохов. Среди них не нашлось ни одного достаточно сильного, чтобы навязать свою волю всем остальным, и победа в конце концов осталась за другим, как оказалось, более реалистическим направлением, которого придерживалось большинство. Закрепиться каждому в своей, однажды уступленной ему или добытой силон оружия сатрапии, добиться превращения этой провинции в жизнеспособное территориальное государство, обеспечить сохранение этого домена за собственным домом — такова была эта более реалистическая установка, которая обеспечила победу тенденциям децентрализации над идеей единства империи.

После «великого визиря» Пердикки, рано погибшего при попытке привести к покорности египетского сатрапа Птолемея (321 г. до н. э.), долее всего с претензией на власть над всей империей выступал Антигон Одноглазый, который в сотрудничестве со своим сыном Деметрием Полиоркетом создал огромную азиатскую державу, действительно вобравшую в себя большую часть покоренных македонянами владений. В 306 г., после впечатляющей победы над Птолемеем в морском сражении у Саламина Кипрского, Антигон и Деметрий первыми приняли царские титулы, открыто предъявив, таким образом, притязания на место угасшей династии Филиппа и Александра. Однако их примеру тут же последовали остальные диадохи: Птолемей в Египте, Кассандр в Македонии, Лисимах во Фракии и Селевк в Вавилонии также приняли царские титулы. А когда с возобновлением под эгидой Автигонидов панэллинского Коринфского союза их могущество угрожающе возросло, прочие диадохи еще раз объединились и в 301 г. в битве при Ипсе (во Фригии, в Малой Азии) наголову разгромили Антигона и Деметрия.