Правители эпохи эллинизма

Имеется множество примеров прижизненного обожествления Деметрия. Относившиеся ранее с непримиримостью и отвращением к апофеозу царей, Афиняне уже в 307 г. приняли решение об оказании Деметрию небывалых почестей, поскольку он освободил город от власти Кассандра. Деметрия чествовали как спасителя и благодетеля; ему вместе с его отцом Антигоном воздвигли алтарь, на котором оба почитались как «спасители». В их честь распевали пэаны (культовые песни), процессии чередовались с жертвоприношениями, а музыкальные представления — с театральными постановками. Для проведения конкурсов были установлены награды победителям. Так, мы узнаем, что некий Гсрминн из Кизика получил награду за победу над своими соперниками, выступая в качестве сочинителя пэана.

Воздвижение позолоченных статуй Антигона и Деметрия рядом с изображениями тираноубийц Гармодия и Аристогитона также было почестью, не имевшей аналога в прошлом. Об учреждении двух новых фил под названиями Антигонида и Дсметриада уже говорилось (см. выше, с. 93). Было принято решение, чтобы в будущем вступать в отношения с этими властителями только через феоров, т. с. религиозные посольства, обычно направлявшиеся на празднества в честь богов, — почесть, которую также следует признать небывалой. Предложение об этом внес Стратокл, выступавший и в других случаях в качестве придворного льстеца Деметрия.

Крайнего своего проявления культ Деметрия достиг в одном из гимнов, созданном в его честь в Афинах. Он был написан особым коротким стихом, называвшимся у греков птифаллическим. Этот гимн вообще является поучительным свидетельством разочарования людей в старой вере: олимпийские боги, говорится в нем, слишком далеки; они не внемлют просьбам людей (стало быть, не являются более «богами внемлющими»), а Деметрий присутствует здесь, среди людей; он не из дерева или из камня, а существует на самом деле. Затем следует мольба, обращенная к «новоявленному богу», чтобы он сверг со скалы этолийского сфинкса. Этот пэан^{25} является впечатляющим подтверждением почитания, выказанного афинянами земному властителю Деметрию.

Все барьеры между человеческой и божественной сферами были таким образом уничтожены. Неизбежным результатом явилось то, что эти чрезмерные почести оставили в характере Деметрия глубокие, неизгладимые следы. Имеются прямые свидетельства тому, что Деметрий воспринимал себя как властелина всего мира. Согласно Плутарху, на его плаще — хламиде — были вытканы земля и небесные тела, да и историк Дурид Самосский, проявлявший особенный интерес к этим сюжетам, рассказывает, что Деметрий велел изобразить на своей одежде земной шар и звезды. До Деметрия никто не осмеливался на подобное, даже Александр Великий, однако Деметрий был человеком, который своим эксцентричным и театрализованным костюмом хотел привлекать повсюду внимание и тем самым приковать взоры людей к своей персоне. Вокруг своей широкополой шляпы он обычно носил двойную диадему; кроме того, он облачался в пурпурную одежду и отороченные золотом пурпурно-красные башмаки. Золото и пурпур были, однако, атрибутами богов, и вряд ли можно сомневаться в том, что Деметрий такой одеждой хотел сравняться с богами. В этих показных внешних атрибутах и проявляется идея обожествления царя, сыгравшая огромную роль в жизни Деметрия.

В характере царя соединялись глубочайшие контрасты: с одной стороны, рыцарское поведение по отношению к друзьям, с другой — бесцеремонность и беспощадность в достижении политических целей (особенно яркий пример тому — убийство юного сына Кассандра) (см. выше, с. 106). Правда, здесь речь шла о высокой ставке — о македонской короне, но даже это вряд ли может оправдать образ действий Деметрия.

Современники, привыкшие к политическому насилию такого рода, игнорировали преступление Деметрия — никто не сделал ему на этот счет никакого упрека. Окружавшие его люди скорее интересовались экстравагантными выходками этого правителя, его роскошным образом жизни, его женщинами и костюмом, производившим сильнейшее впечатление на современников. До известной степени это можно понять, ибо для граждан греческих полисов, и прежде всего для афинян, Деметрий был невиданным явлением: в этом городе еще никогда не видели правителя, осмеливавшегося разбить свою ставку на Афинском акрополе и вместе с гетерами и флейтистками справлять празднества в Парфеноне. К тому же, этот человек с 306 г. носил царский титул, который некогда носил великий Александр. В ту пору полис не отличался ни блеском, ни роскошью, его время уже прошло, и но было ничего удивительного в том, что люди падали ниц перед Деметрием в ожидании от него чего-либо сверхъестественного. Этому отношению граждан в немалой степени содействовала широта натуры Деметрия: он находил радость в празднествах и не был мелочен в раздаче подарков и в оказании милости. А широта натуры во все времена ценилась выше, чем ее противоположность.