Правители эпохи эллинизма

Антигон находился в затруднительном положении. Он должен был примириться с потерей города, сколь болезненной она для него ни была. Антигон Гонат и Арат были на редкость неравной парой: царь — старец, которому исполнилось 75 лет, между тем как Арату было только 27. Никто не знал, каких неожиданностей можно было ожидать от Арата в будущем. Так или иначе, Антигон, сознававший опасность дальнейшего расширения Ахейского союза, оказался вынужденным искать союзников. Он нашел их в лице этолийцев и Этолийского союза. Правда, этот последний доставлял монарху в Средней Греции много хлопот, однако этолийцы враждовали с ахейцами, и это было основным побуждением, заставившим их перейти на сторону Македонии. Казалось, что дело снова дойдет до конфронтации с империей Птолемеев, ибо ахейцы назначили царя Птолемея III (246–221 гг.) почетным главнокомандующим их сухопутных и морских сил. Правительство в Александрии решилось поддержать ахейцев — оно было против усиления Антигона в Греции. Когда в 241 г. этолийцы появились на Пелопоннесском полуострове, Арат отказался встретиться с ними в открытом бою. Он предпочел отступить, хотя это и вызвало неудовольствие его соотечественников, горевших желанием помериться силами с этолийцами. Арата обвинили даже в трусости. Но он лишь выжидал удобного момента и дождался его: неожиданно напав на этолийцев у местечка Пеллены, — он нанес им весьма чувствительный урон. Правда, этолийцы разграбили Пеллену. В целом, однако, ни этолийцы, ни македонский царь не добились в борьбе с ахейцами решающего успеха, и потому мир, заключенный в 241 г. всеми тремя воевавшими государствами, не был неожиданностью. Антигон не мог тогда рассчитывать на быстрое решение спора, он должен был примириться с развитием событий, а оно не было для него благоприятным. Быть может, как полагает В. В. Тарн^{48}, у него хватило бы сил нанести ахейцам поражение, но таким путем он не заполучил бы обратно Коринфа, в чем и заключалась главная задача, и даже при длительной осаде города исход нельзя было предусмотреть.

Но без Коринфа македонская система господства в Греции была лишена настоящего центра, хотя города Аргос и Мегалополь по-прежнему сохраняли верность Антигону. Эта ситуация привела к политическому равновесию в Пелопоннесе, ни одна из двух партий не могла добиться полной победы над другой. При таком положении дел можно, пожалуй, упрекнуть Антигона Гоната в отсутствии последовательности его политического курса: он остановился на полпути и предоставил будущему решать затянувшийся спор. Но, возможно, он был занят другими, еще более важными заботами? У Македонии была на севере растянутая, открытая граница, которую неоднократно нарушали являвшиеся с севера кочевые племена. Не слышно было, однако, чтобы Антигон проявил особое рвение в борьбе с этой опасностью, — напротив, для него важнее всего была греческая политика.

240 год был годом мира в средиземноморском регионе. На востоке, как и на западе, приступили к залечиванию ран, нанесенных большими воинами. На западе подошла к концу 24-летняя борьба римлян и карфагенян в 1-й Пунической войне за обладание Сицилией, на востоке помирились друг с другом Птолемеи и Селевкиды, и лишь в Элладе царило обманчивое спокойствие, которое в любой момент могло снова превратиться в открытую войну. Ключ к этому находился в руках Арата, он все же стремился, не считаясь с соседями, расширить влияние руководимого им Ахейского союза. Он даже не отступил перед нападением на Афины (первое вторжение в Аттику было в 242 г., а второе — в 240 г.).