Правители эпохи эллинизма

Антигон не ввязывался в войны бездумно, ибо по природе не был великим полководцем и стратегом; он любил науку и охотно предавался бы беседам с друзьями-единомышленниками, если бы не стечение обстоятельств того времени. Он не забывал, какое глубокое удовлетворение приносило ему некогда занятие философскими и этическими проблемами в Эретрии и Афинах под руководством Зенона из Кития. Мы не знаем, думал ли Антигон когда-нибудь превратить город македонских царей Пеллу в столицу муз, как это сделали с Александрией первые Птолемеи. Так или иначе, ему было кому подражать. Ведь уже царь Архелай (413–399 гг.) пригласил поэта Эврипида к своему дворцу в Македонию, где тот и написал своих «Вакханок». При Филиппе II греческие ученые были воспитателями Александра — сначала Апаксимен из Лампсака, а затем Аристотель, которому суждено было позднее стать звездой первой величины в мире науки. Правда, когда он был при дворе в Пелле, этого никто еще не мог знать, но все же слава приглашения греческого ученого в Македонию принадлежит царю Филиппу II, хотя Демосфен в своих речах и заклеймил его как величайшего врага греческой культуры. Разумеется, Аргеады были не слишком высокого мнения о философии, и если Аристотель и пытался приобщить своего питомца Александра к философии, то от этого было мало толку — разве только общее глубокое уважение к духовной жизни греков, особенно к поэмам Гомера, которые произвели на Александра сильнейшее впечатление и пробудили в нем желание сравняться с великими героями греческой старины. У Гомера, с которым он познакомился благодаря Аристотелю, Александр нашел то, что искал: восторг перед великими воинами, в первую очередь перед Ахиллом и Патроклом, которым он пытался подражать. При этом не следует упускать из виду, что в античности не существовало четкой границы между мифом и историей. То, что рассказывалось в новеллах о богах и героях, считалось исторически достоверным, и, если кто из смертных совершал что-либо сверхчеловеческое, его приравнивали к богам.

Ничего подобного не происходило с Антигоном! Конечно, у него были свои боги-покровители. На одной монете (серебряной тетрадрахме) имеется изображение Антигона с рогами — атрибутами бога Пана, наводившего ужас на своих врагов. Эта монета с Паном имеет большое историческое значение, ибо возможно, что на ней сохранился портрет (он был бы тогда единственным) царя Антигона. Но в целом это было — в сравнении, скажем, с обожествлением Птолемеев при их жизни — весьма скромной претензией. Она никого не могла шокировать, и если македонский царь распорядился изобразить себя в виде бога Пана, то это была только попытка подчеркнуть свою близость к богам.

Кстати, уже при бракосочетании Антигона с Филой поэт Арат из Сол написал гимн в честь бога Пана, чем, очевидно, заслужил одобрение царя. Арат был крупным поэтом и соперничал с Каллимахом. Его дидактическая поэма «Феномены» нашла большой отклик во всем образованном мире, хотя материал был взят весьма своеобразный и доступный для понимания только научным кругам. Кто не разбирался в метеорологии, для того «Феномены» оставались книгой за семью печатями, однако именно ученые поэмы пользовались большим успехом у читающей публики эпохи эллинизма, и было, наверное, симптоматичным, что сын Друза Германии перевел эту поэму на латинский язык.

Примечательна также свобода передвижения тогдашних поэтов: пробыв некоторое время в Македонии, Арат отправился ко двору Селевкидов, к Антиоху I, а затем снова вернулся в Пеллу, где и умер. По-видимому, эллинистические монархи состязались в выражении благосклонности поэтам из-за славы прослыть покровителями муз, и ни при дворе, в Пелле, ни в Антиохии-на-Оронте не могли отказать себе в удовольствии вступить в соревнование с Александрией. Естественно, царская семья стояла в центре внимания поэтов.

В одном позднем источнике говорится о поэмах, посвященных Антигону, и эпиграммах на царицу Филу. Антигон и Арат были знакомы, вероятно, еще со времени пребывания царя в Афинах. Если верить преданию, то именно Антигон побудил поэта переложить на стихи главный труд Эвдокса из Кизика «Феномены» (или «Зеркало»). Успех превзошел все ожидания, повсюду слышались слова похвалы. Арат своими «Небесными явлениями», очевидно, коснулся темы, интересовавшей весь мир; его произведение стало античным «бестселлером».