Правители эпохи эллинизма

Антигон с удовольствием переселил бы в Пеллу своего учителя Зенона из Кития, но тот никак не мог решиться на то, чтобы оставить Афины. В Афинах у него было большое поле деятельности, в Пелле же он попал бы в суету придворной жизни, а кто, как Зенон, выше всего ценил духовную и материальную независимость, не мог променять свою свободу на обеспеченность. И что было делать в Пелле философу, который, правда, написал трактат об идеальном государстве, но отверг в нем любые связи с полисом? Для практической политики это сочинение не могло идти в расчет, да и о воспитании в юношество отвечающих интересам государства убеждений в нем также не говорилось ни слова. Антигону все это было известно, но привязанность и любовь к учителю заставили его без колебаний отправить Зенону приглашение. Тот вместо себя послал в Македонию своего соотечественника и ученика Персея из Кития, однако выбор его в данном случае оказался неудачным. Хотя царь высоко ценил Персея и даже поручил ему воспитание своего сына Галкионея (о старшем сыне, наследнике Деметрии, в этой связи ничего не упоминается), философ не играл ведущей роли в Пелле. Правда, Персей написал сочинение «О царстве», но важнее для него были радости от пиршеств — недаром он написал также «Диалоги о пирушках».

Царь Антигон, как всякий македонянин, не отвергал радостей застолья и особенно отличался по части возлияний, как когда-то Филипп II и Александр. Для стоиков пирушки сами по себе не были чем-то неприемлемым, но они относили их к числу так называемых adiâphora (безразличное), ибо для воспитания характера развлечения такого рода не имели никакого значения. Однако, если бы кто-либо из учеников Зенона стал находить особенное удовольствие в этих пирах, он бы его никогда не одобрил.

У Персея при македонском дворе был соперник, который как личность совершенно его затмевал. Этим человеком был Бион из Борисфена, который хотя и причислял себя к философам, но в действительности был не оригинальным мыслителем, а лишь популяризатором. Он разъезжал по всему греческому миру, стремясь своими речами и выступлениями оказывать воздействие на людей и побуждать их жить разумной жизнью. Сам он происходил из народных низов: его отец, вольноотпущенник, был торговцем рыбой, а мать будто бы была гетерой. Об отце его рассказывали, что он за контрабанду был продан в рабство, а сам Бион в юном возрасте попал в дом ритора. Последнему понравился смышленый юноша; он приобщил его к искусству красноречия и в конце концов оставил ему все свое состояние.

Бион учился у лучших учителей в Афинах, при этом для него не играла никакой роли их принадлежность к разным школам. Это, безусловно, свидетельствует о духовной независимости Биона. Он не стыдился своего происхождения, более того, гордился им и высказал это даже царю Антигону. Бион, должно быть, был мастером слова; его речи распространялись также в письменном виде и находили многочисленных читателей. Они носили, как выразился Ганс фон Арним, сатирико-полемический характер и были направлены против многообразных проявлений человеческой глупости. Впрочем, из Пеллы Бион снова переехал в Афины. Умер он в страшной нищете в Халкиде на Эвбее. Как сообщает традиция, Антигон вспомнил о нем и облегчил его последние дни, послав ему двух рабов. Своим острым языком Бион нажил себе много врагов, отплативших ему тем, что распространяли о его жизни самые невероятные россказни. Так, передавали, что Бион перед смертью прибег к помощи амулетов, хотя было известно, что он всю свою жизнь боролся с суевериями, но возможно, что как раз этот анекдот не является абсолютной выдумкой. Подобное же рассказывали о Перикле, когда он лежал на смертном одре.

В фразеологии Биола и в высказываниях царя Антигона можно было установить известную согласованность^{49}. Царь, очевидно, многое почерпнул у Биона. Но, быть может, проще предположить, что эти две личности сближали общие мысли и чувства. Такое толкование вполне объясняло бы симпатии Антигона к неотесанному «философу».