Правительница Д'Хары (СИ)

Признаться честно, узнав о произошедшем, Зедд думал, что его жизнь была окончена и что теперь он потерял последнего близкого для него человека. Но сейчас, глядя на своего внука и окружавших его людей, он понимал, что больше даже не испытывал ненависти к Сестрам Света, которые стали их союзницами. С течением лет волшебник стал понимать, что, возможно, в этом мире и правда ничто не происходило просто так. Рассказы, любимые всеми родителями и призванные успокоить взрослеющее поколение, были забыты на долгие годы, когда Волшебник Первого Ранга понял, что жизнь была полна боли и несправедливости. Сначала он потерял жену, затем — дочь, и вера в предопределенность судьбы казалась ему насмешливой, слишком низменной. Но, достигнув преклонных лет, Зеддикус З’ул Зорандер в полной мере осознал, что линии его жизни, которым довелось переплестись самым чудесным образом даже без его вмешательства, были самыми правильными и крепкими. Это и был главный урок, полученный им в течение всей его жизни: иногда, когда судьба не оставляла никакого выбора, необходимо было лишь проявить терпение.

Так было и в ситуации с его внуком: судьба Ричарда, его предназначение, не позволило ему задержаться в Древнем Мире надолго, и вот он был здесь, среди своих друзей, молодой и полный жизни. Старый волшебник даже ненадолго остановился, издали наблюдая за тем, как Бенджамин, активно жестикулируя, красочно описывал своему лучшему другу самые яркие моменты сегодняшнего сражения. Молодой лорд Рал ни на секунду не прерывал его, отвлекаясь лишь чтобы сделать глоток эля, самого лучшего, который только можно было раздобыть в сложившейся ситуации.

Внезапно, Бен поднялся со своего места, и, воздев руку с наполненной до краев кружкой, произнес тост:

— За Д’Хару и за весь Новый Мир! — Ричард поддержал его, поднявшись со своего места, и вслед за ним это повторили все офицеры и даже Сестры Света, которые обычно и вовсе сторонились всех пьяных застолий. Несколько десятков кружек начали свое неминуемое столкновение, и вот, послышались одобрительные восклицания и смех.

Стоило Искателю завидеть своего деда, облаченного в привычный ему простой балахон лилового цвета, который был заметен даже в полутьме того угла, в котором остановился старый волшебник, он быстро покинул шумную компанию. Даже не извинившись ни перед кем, он широким шагом прошел мимо своих боевых товарищей и, только оказавшись перед своим дедом, стиснул его в таких крепких объятиях, что старому волшебнику, значительно превосходившему по росту даже своего крепко сложенного внука, пришлось похлопать его по плечу. Воздух в его легких стремительно заканчивался.

— Только не задуши меня, мальчик мой, — проворчал он, все же не скрывая своей радости от личной встречи.

Когда Ричард отстранился, Зедд в очередной раз осознал, насколько неподобающим было использованное им обращение. Его внук давно стал мужчиной, а в глазах его мерцали уже не искорки юношеской самоуверенности, а следы самой настоящей мудрости.

— Я рад, что мы с тобой наконец встретились, — впрочем, его улыбка была все такой же неподдельной. Даже правление целой Империей не сумело испортить ее.

— Я тоже, Ричард. Я тоже, — он стиснул своей костлявой рукой его плечо, и теперь они оба направились к выходу из шатра.

 

Спустя несколько минут они уже были в шатре правителя Д’Харианской Империи. Зедд не мог не заметить, что тот практически ничем не отличался от любого другого шатра, находившегося в лагере, исключением был лишь размер: здесь нашлось место не только для жесткой походной постели, но и для складного рабочего стола, не говоря уже и о том, что перед входом в спальню находилась небольшая прихожая, в которой обычно толпилось множество офицеров и Сестер Света, ожидавших встречи с лордом Ралом.

Они оба опустились на постель. Старый волшебник, наконец, с удовольствием протянул ноги, пытаясь сбросить усталость, накопившуюся за многие дни. Подготовка к битве была изнурительной даже для самых выносливых и тренированных солдат, так что можно было сказать о дряхлом старце?

Ричард, наоборот, не выглядел уставшим. Долгая битва, казалось, вовсе не утомила его. Даже несмотря на то, что сейчас с ним не было Меча Истины, который, должно быть, остался в Народном Дворце, он был все так же искусен в бою и смертоносен. Битва была для него искусством, а бой — разновидностью танца. И в этом танце ему не было равных. Хотя Зедд и не мог не заметить свежую рану, появившуюся на его плече, немного ниже рукава его черной туники, очень заметную, и все же аккуратно зашитую.

— Ты начал коллекционировать шрамы, Ричард? — с легкой улыбкой осведомился старец, — вижу, общение с морд-сит все же начинает сказываться на тебе.

— Не думаю, что дело в них, — мужчина отмахнулся от его предположения. — Мне не очень хотелось отвлекать одаренных от гораздо более серьезных ранений.